Золотой меч по-прежнему торчал по рукоятку из бока оленя.
Глава 15
В воздухе витал солоноватый аромат смерти. Неустанным потоком кровь сочилась из раны, собираясь в лужицу на земле. Сирена замешкалась, отгоняя воспоминания, в которых в ногах Эйдана также лежал олень. Ее олень. Она смотрела в глаза Эйдана и пыталась понять, неужели он забыл тот день, когда на опушке соснового леса он зарезал оленя, совершенно забыв обещания.
Сирена почувствовала, что сейчас заплачет, и закрыла глаза. Ее любовь к Эйдану давным-давно умерла с тем оленем, который остался в прошлом. Тот олень был невинным олененком, тогда как этот — огромным зверем, грозившим гибелью ребенку и чуть не убившим Эйдана. Что бы она ни испытывала к этому человеку, она не могла допустить, чтобы это случилось.
— Спасибо, Сирена.
Низкий тембр голоса Эйдана пробудил в Сирене давние воспоминания. Эйдан протянул руку и, схватившись за ветку, встал на ноги. Для него не было секретом, что Сирена знает, что он винит ее в исчезновении Лахлана. Как Эйдан ни пытался, ему так и не удалось одурачить Сирену. За прошедшие годы Сирена научилась скрывать свои чувства и видела, когда это делали другие.
Тяжелые шаги отвлекли Эйдана от размышлений. Фергус с Коннором подошли, посмотрели на Сирену и Эйдана, но, заметив убитого оленя, очень удивились.
— Все целы? — почесав темно-рыжие бакенбарды, спросил Фергус.
— Все… хотя нет, Алекс пострадал.
Эйдану не хотелось демонстрировать обеспокоенность за детей, но состояние Алекса действительно его волновало.
— Непохоже, чтобы его задел олень, — ответила Сирена. — Элинна думает, что он просто упал и стукнулся головой. Он сейчас спит.
— Хорошо, — вздохнул Эйдан.
— Я не видел оленей крупнее! — хлопнул Фергус Коннора по спине. — Что, если вырезать по куску мяса?
— Предлагаете добить его? — спросил Эйдан, следя за оленем.
— Конечно, не тащить же такую махину отсюда.
Сирена вновь почувствовала комок желчи в горле. Конечно, она не испытывала раскаяния из-за убийства оленя, но это вовсе не означало, что она могла спокойно стоять и смотреть, как его добивают. Она поспешила удалиться и, поскользнувшись на ковре сосновых игл, чуть не упала. Эйдан вовремя схватил ее за руку.
— Подождите, Сирена, я принесу вам меч, — произнес он, спокойно глядя ей в лицо.
Но Сирена знала, о чем думает Эйдан, и поэтому не хотела дать ему свой меч.
— Не надо, я сама, — сказала Сирена, чувствуя, как ей будет тяжело выдернуть меч из зияющей раны.
Эйдан чертыхнулся и шагнул к оленю, оттесняя стоявшего рядом Фергуса. Сирена тоже сделала шаг и оказалась впереди них у самого оленя.
Эйдан положил свою большую ладонь на плечо Сирены. Она почувствовала теплоту ладони сквозь тонкую ткань и была удивлена, что придавать ей чувство защищенности все еще в его власти. «Неприятное открытие», — подумала она и отстранилась.
— Давайте я.
— Спасибо, я сама справлюсь…
Но Эйдан уже протянул левую руку, легко вытянул меч из туши оленя и обтер лезвие о траву.
Сирена сердито вздохнула и попыталась отодвинуться.
— Вы, наверное, не верите мне, Эйдан. Но я действительно не знаю, где Лахлан, и не собираюсь никуда убегать.
— Убегать? — переспросил Эйдан, удивленно вскинув брови. — Вы и не будете убегать. Просто используете магию — и раз… никого нет. Я это уже видел.
— Я не владею магией, — вздохнула Сирена. — Ну ладно, я владею магией, но не очень хорошо.
— Почему? — удивленно спросил Эйдан, беря ее за руку.
На Сирену обрушился знакомый ей аромат, и она не сразу ответила на его вопрос.
— Точно не знаю, но говорили, когда я была ребенком, я то ли была проклята, то ли болела. Моя мать защищала меня от тех, кто боялся этой болезни и хотел моей смерти. Мама называла меня поздним ребенком и проводила со мной дни напролет. Способности к магии частично возвратились, но все вокруг почему-то решили, что я их нарочно скрываю.
Сирена улыбнулась. В ее жизни не было никого более близкого, чем мама, и память о ней вызывала только теплые чувства. Принцесса украдкой бросила взгляд на Эйдана. А ведь одно время она и о нем вспоминала с теплотой. Но это было очень давно.
Невинно-легко пожав плечами, словно избавляясь от засевшей в сердце унылой боли, Сирена продолжила:
— А через год, когда я предстала перед советом, чтобы показать свои магические способности, никто уже не сомневался в том, что они у меня есть. До самого своего исчезновения, до самого последнего дня мама занималась со мной.
Слово «смерть» Сирена произнести не смогла. Даже после всех этих лет ей было тяжело смириться с тем, что мама оставила ее. Вспоминая об этом, Сирена чувствовала ту же горечь утраты, как и в тот день, когда отец сухо сообщил о смерти матери, обвинив дочь в ее смерти. Однако Сирена и сейчас не понимала, что она сделала не так.
— После этого самым близким человеком для меня стала Эванджелина, моя служанка. Но потом и она оставила меня.
Сирена вдруг почувствовала в своих словах огромное сожаление. Конечно же, она не обвиняла Эванджелину в этом, понимая, почему им пришлось расстаться. Но это знание не делало расставание менее болезненным.
— Кто защищает вас теперь?
Сирена заморгала, удивленная тем, как отрывисто прозвучал его вопрос.
— Моя подруга Фэллин и ее сестры, вполне достаточно. Я сама могу постоять за себя.
— Да, совсем забыл, вы же теперь воительница.
Сирена почувствовала, что он дразнит ее, однако тон его на этот раз был более нежным. Странно, но это задело ее гордость еще больше.
— Да, воительница, — ответила Сирена.
Эйдан задумчиво провел ладонью по темному от щетины подбородку.
— Так вы не использовали магию, когда бились со мной? — наконец спросил он.
— Нет, я уже говорила вам это, — ответила Сирена и тут же добавила, желая стереть высокомерие с его физиономии: — Кроме того, она была просто не нужна в этом.
— Я могу предположить, что вы умеете обращаться с мечом, Сирена, но почему вы были готовы убить меня, хотя пожалели оленя?
Сирена вскипела, не зная, что ответить Эйдану.
— Я не желаю потворствовать насилию, — подумав, сказала она. — Если можно избежать убийства, я не убиваю. Но это не делает меня худшим воином, чем вы и другие. И, как вы догадываетесь, я знаю, как вы убили то невинное существо, но все равно спасла вас.
Сирена поднялась на носки и уперла указательный палец в грудь Эйдана.
— Вспомните того олененка, которого я спасла. Должно быть, вы убили его в бессильной мести. Вы как раз узнали тогда, что я из другого мира, и возненавидели меня.
Сирена говорила и говорила, чувствуя, что с каждым словом ей становится легче. К тому же это был единственный шанс противостоять Эйдану.
