какова будет их реакция. Некоторые, видимо, не прочь доставить тебе неприятности, но помни, ты должна быть осторожной, чтобы случайно не выдать себя. Говори как можно меньше.
— Ах, как бы мне хотелось знать мнение простых девушек! Уверена, в дамских комнатах отдыха о книжке много спорят.
— Удивительно, что мой племянник не стал настаивать на том, чтобы ехать вместе с нами в оперу, — заметила Хестер, вставляя монокль.
— Он презирает оперу.
— Но в последнее время его вообще не было видно.
— Он был занят в парламенте, и у него накопились дела с имением.
Но в глубине души у всех эти три дня жил страх. Джулиана снова впустила Хоука в свое сердце и думала, что после разговоров о его прошлом они станут еще ближе друг к другу.
— Хестер? — неуверенно спросила она.
— Что, детка?
— Почему мужчины… Не беспокойтесь. Я и так знаю ответ.
— На что, дорогая?
— Это не так уж важно, — вздохнула она. Но в тот вечер, когда они беседовали с ним на балу у леди Гарнетт, она забыла свой собственный совет.
Ему с ней было удобно, пока она вела себя как легкомысленная девчонка, но стоило ей затронуть серьезную тему его прошлого, и он отгородился от нее стеной.
Ничего не изменилось. Он по-прежнему с удовольствием дразнил ее, но мысль жениться на ней не приходила ему в голову. Он даже манкировал своими обязанностями опекуна. Но почему? Он был таким усердным до того вечера.
Потому что он, видимо, почувствовал, что она хочет за него замуж…
Ее сердце бешено заколотилось, когда Джулиана вспомнила, о чем написала в книжке.
«Однако вы должны заметить, что большинство вовсе не горит желанием побыстрее расстаться с привилегиями холостяка. Действительно, они в целом стараются оставаться свободными как можно дольше. Почему?
Они не хотят бросать пить, играть, волочиться за женщинами».
В душе возникло страшное подозрение. Уж не завел ли он любовницу?
— Джулиана, почему ты побледнела? — спросила Хестер.
— Думаю, мне надо отдохнуть. Сегодня был тяжелый день. — Разумеется, она ничего не скажет Хестер, потому что Хоук ее племянник. А у Джулианы нет доказательств. Но она знала о его репутации.
Она снова влюбилась в него как последняя дура. После того как он ее поцеловал, в ней возродилась надежда. Хотя ведь он ясно показал, что не питает романтических чувств, когда предложил ей дружбу, как она предложила дружбу своим поклонникам. А она, как Бофор, надеялась на что-то большее.
Она убегала от него в парке, возвратила ему поцелуй, флиртовала с ним. И он легко принимал то, что она с такой охотой давала. Она не приняла всерьез поцелуй, которым они обменялись тем вечером на балу, потому что боялась, что у него замерзнут ноги.
Она помнила каждое слово, сказанное им в парке. «Чтобы смягчить мои муки, нужно немного больше, чем поцелуй».
У нее упало сердце. Он завел любовницу.
Нет, все же решила Джулиана. Ведь у нее нет никаких доказательств. Она винила его за трехдневное отсутствие, но ведь он граф и у него много обязанностей.
Он отвечает и за нее, но уклоняется от этой ответственности. Лишь одной причиной можно объяснить, почему он потерял интерес сопровождать ее на вечерние развлечения.
Он нашел девку, которая греет его постель.
Добравшись до своей комнаты, она захлопнула дверь. Она не будет дожидаться, пока он снова соизволит навестить ее. Завтра первым делом она пошлет ему записку и жестко потребует, чтобы он появился в гостиной Хестер. Это нарушит привычное течение его жизни, но она не отступит.
Тем временем Хоук сидел в клубе на своем обычном месте с плохим настроением и бокалом бренди в руках. Как и планировал, он съездил в театр, но даже не добрался до уборных. Когда он спускался с лестницы, его окликнули две подруги матери. Они хотели повидать леди Джулиану и просили проводить их в ложу леди Рутледж. Ему пришлось признаться, что ни той ни другой здесь нет. Они неодобрительно посмотрели на него.
Поэтому он сидел в одиночестве, прикидывая, сколько распутников в опере соперничают друг с другом, чтобы привлечь внимание Джулианы. Наверняка все они пялятся на ее грудь. Он должен немедленно ехать туда и убедиться, что она в безопасности. Но он и так провел с ней слишком много времени. Он слишком привык к ее постоянному присутствию рядом с ним.
Официант принес ему еще бренди. Хоук посмотрел на пустой бокал, удивляясь, как быстро он осушил его. Черт побери! Он прав в одном: опека над Джулианой медленно, но верно ведет его к безумию.
Он залпом выпил бренди и проклял себя за то, что согласился быть опекуном Джулианы. Она растворила его в себе. Те несколько дней, что он не виделся с ней, не принесли облегчения. Он постоянно думал о ней. Она даже снилась ему. Прошлой ночью она приснилась ему обнаженной, она пальцем манила его к себе. Он в отчаянии проснулся.
Он был уже пьяный, и, возможно, нынче она ему не приснится. Возможно, он не будет представлять себе, как она лежит под ним. Возможно, забудет ее страстные поцелуи. Возможно, он забудет, как славно она говорила, что его прошлое не имеет для нее значения.
Она слишком невинна. Он сделал большой глоток и вытер губы. Она слишком красива. Он еще выпил. Она слишком умна. Он допил бокал и сделал знак официанту.
В голове уже шумело, но ему было все равно. Он хотел напиться, чтобы попытаться забыть ее. Забыть звук ее голоса. Забыть цвет ее лица и ее ярко-голубые глаза. Забыть вкус ее языка.
Официант подошел с очередным бокалом. Хоук отставил его в сторону, потому что бренди не помогало. Ничего не помогало. Она вызывала у него вожделение. А он не мог быть с ней. Никогда.
Как он хотел ее!
Но почему он не может быть с ней? Потому что он испорченный. Потому что людей, подобных ему, ничто не в силах изменить. Потому что она заслуживает лучшей участи.
Голова кружилась, но ему казалось, что он совершенно ясно мыслит. Он хочет Джулиану, и он будет с ней. Но тогда ему придется жениться на ней. А может быть, она не выйдет за него замуж.
Он похитит ее и увезет в Шотландию. Один из его безнравственных предков таким образом похитил прапрапрапрабабушку.
Бабушка, подумал он. Это она во всем виновата. Она снова решила «поболеть». И его слабонервная мать и капризные сестры отправились в Бат. Они оставили его и немного ненормальную Хестер присматривать за Джулианой. Его семье плевать на их чувства.
Хоук фыркнул и взял бокал. Внезапно на него упала тень. Он поднял глаза и увидел своего зятя Монтегю, который со злостью смотрел на него. Хоук поднял бокал, слегка расплескав бренди.
— Я так и знал, что найду вас пьяным в доску, — сказал Монтегю. — Вы к тому же пренебрегаете своими обязанностями опекуна.
— Разве я не говорил вам, как жалею, что отдал за вас мою сестру?
— Вы низкий человек. Вам все приносили на блюдечке с голубой каемочкой. Но вы не пожалели своего отца. Уехав, вы разбили сердце своей матери. И наконец стали королем развратников.
— Монтегю, вы мне надоели.
— Я еще не все сказал. Вы не считаете себя ответственным за собственного брата. Он черт знает что, вытворяет на континенте, а вы оплачиваете его расходы. Вам нет дела до семьи. Я полагал, что хотя бы по отношению к леди Джулиане вы будете честно исполнять свои обязанности. Вам должно быть стыдно.
— Поглядите на себя, Монтегю. Как вы обращаетесь с моей сестрой?
— Она моя жена, и не вам судить.
— Вы думаете, я не знаю, что у вас есть любовница?
