— Спектакли, которые здесь разыгрывались, могли иметь последствия. Понимаешь, что я имею в виду?
— Да, — ответила Джулиана, судорожно сглотнув.
— Не желаешь ли узнать, как их избежать?
Она промолчала, а он, подойдя к стоявшей у кровати тумбочке, выдвинул ящик.
— Ими пользуются не только чтобы не забеременеть, но и чтобы не заболеть.
Она не отвела глаз.
— Я теперь поняла, но сомневаюсь, понимаете ли вы. Мне кажется, в глубине души вы хотели, чтобы я увидела тех накрашенных женщин. Вы искали повод для ссоры, поскольку хотите избавиться от меня.
— Это твои фантазии, — покачал он головой.
— Не думаю. Это началось еще на балу у Бересфордов.
Он закрыл ящик и сложил руки на груди.
— Не понимаю, о чем ты говоришь.
— Вы дразнили, а потом отступили, потому что не хотите никого подпускать близко, чтобы не показывать своих шрамов. Вы отталкиваете всех, когда считаете, что вам могут причинить боль. Вот почему вы предпочитаете жить в съемных комнатах, а не у себя в семье. Вот почему вы тогда на балу объявили, что я практически ваша сестра.
— Я сделал это потому, — нахмурился он, — что я твой опекун. А гости могли подумать, что тот вальс значил больше, чем это было на самом деле.
Ее глаза наполнились слезами.
— Что за черт?
Ее губы задрожали, и она бросилась к двери. Он поймал ее и прижал ее запястья к двери.
— Что я такого сказал?
Из ее груди вырвалось рыдание. Он повернул ее, чтобы было видно лицо.
— Джулиана, в чем дело?
Она попыталась высвободиться. Он крепко прижал ее руки к телу.
— Не трать напрасно силы.
— Отвезите м-меня домой, — вздернув подбородок, заявила Джулиана.
— Не понимаю, что особенного я сказал. Может, объяснишь?
— Нет! Сколько можно унижаться?
— Я не отпущу тебя, пока ты все не объяснить.
Она пристально посмотрела на Хоука. В глазах ее стояли слезы.
— Вальс? — догадался он, все еще ничего не понимая.
Она отвернулась.
Он вспоминал ее хрипловатый голос, он звучал так сладко, словно ему пела сирена. Он продолжал стоять с ней, и это длилось слишком долго. Так долго, что раздалась буря аплодисментов. Хоук тогда думал лишь о том, чтобы избежать слухов, будто грядет их помолвка.
Затем он повздорил с Рамзи, а Джулиана побледнела. Он вспомнил резкие выражения, которыми обменялся с Рамзи, и почувствовал себя так, словно открыл портьеры навстречу слепящему солнцу. Хоук погладил ее по волосам.
— Все случилось потому, что я сказал, будто ты мне все равно как сестра?
Джулиана промолчала, и Хоук понял, что так оно и есть.
— Джулиана, я сказал это только для того, чтобы прекратить досужие разговоры о нас в свете.
— Сейчас же отвезите меня домой. — Она уперлась ему в грудь.
— Думаю, нам следует поговорить.
— Нет, отпустите меня.
Хоук еще крепче держал ее.
— И поэтому ты сбежала в комнату отдыха тогда, на балу?
— Я собиралась напиться с подругами, — сказала она, и голос ее дрогнул.
— После вальса ты ждала продолжения, а мои слова причинили тебе боль.
— Я хочу отсюда уйти. — Она снова попыталась освободиться.
— Успокойся!
Она сопротивлялась. Он подхватил ее на руки и положил на кровать. Джулиана пришла в бешенство, но он прижал ее к матрасу и схватил за запястья. Когда она вновь попыталась вырваться, Хоук навалился на нее всем телом.
— Я хочу услышать односложный ответ: да или нет.
— Как вы смеете?!
— Я сделал тебе больно, когда сказал, что ты мне как сестра? Да или нет?
— Отпустите меня, или я закричу.
— Здесь тебя никто не услышит. Повторяю: я сделал тебе больно, когда сказал, что ты мне как сестра? Отвечай: да или нет?
Она не проронила ни слова.
— Ответь, — попросил он.
Джулиана молчала. Хоук попытался ее поцеловать. Джулиана отвернулась, и он уткнулся ей в щеку.
— Я никогда не собирался причинить тебе боль.
Она еще раз попыталась выбраться из-под него.
— Не смейте жалеть меня. Не смейте!
— Я не жалею тебя. И не важно, что я сказал, потому что никогда не думал о тебе как о сестре.
— Пустите меня!
— Я не понимаю. Все время, что мы танцевали вальс, я пылал от страсти. Но ты была — и остаешься — для меня под запретом. Я твой опекун. Ты сестра моего лучшего друга. Но я обезумел от любви к тебе.
Она приоткрыла рот.
— Неужели ты не понимаешь? Один звук твоего голоса лишает меня рассудка.
Джулиана была потрясена.
— Помнишь о похотливых мыслях? Они постоянно преследовали меня, и их объектом была ты. Я сидел рядом с тобой в театре и был полон фантазиями о том, что сделаю, когда окажусь с тобой, обнаженной, в постели.
Ее дыхание тоже участилось. Хоук отдавал себе отчет в том, насколько опасна ситуация. Он скрипел зубами, намереваясь отвезти Джулиану домой.
Теперь она лежала под ним не двигаясь. Ее голубые глаза смотрели устало.
— Я чувствую, как вы уперлись в мой живот.
«Вставай, немедленно вставай».
— Меня тоже посещали похотливые мысли, связанные с вами, — прошептала она.
«О Боже, помоги мне!»
— Поцелуйте меня, — попросила она.
Хоук уже готов был сказать, что он не каменный, но в этот момент почувствовал, что именно таким он и был.
— Я не должен тебя целовать, но поцелую. — Он ничего не мог с собой поделать. Он отпустил ее запястья. Когда он накрыл ее рот своим, облизывал ее губы и пробовал ее в безошибочном ритме, зная, чего от нее хочет, Джулиана обвила его шею руками. Она в ответ поцеловала его, коснулась языком его языка и запустила пальцы в его волосы.
Не выпуская ее из объятий, он перевернулся на спину и на ощупь стал расстегивать пуговицы у нее на спине.
— Сядь на меня верхом, — сказал он.
Она выполнила его просьбу, хотя ноги скрылись под юбками. Он стянул ее платье и белье до талии. Затем положил ладони на груди и провел пальцами вокруг розовых сосков. Джулиана прогнулась. На
