который назначено отплытие.
Теперь он коснулся ее. Сильные руки сжали ее плечи, притянули к мускулистой мужской груди, в ушах зазвучал страстный шепот.
— К тому времени, как мы будем готовы отправиться во Францию, ты не захочешь покидать меня. Я стану пламенем в твоей крови, и ты будешь принадлежать мне телом и душой.
Он впился в ее губы поцелуем, столь жгучим и властным, что на секунду Брайенне показалось — нет ничего легче, чем отдаться во власть опьяняющих ласк Арабского Рыцаря. Но, когда Кристиан поднял голову, Брайенна произнесла дерзкий монолог:
— Если думаешь, что поцелуи и объятия могут соединить нас, значит, ничего не знаешь обо мне! Ты можешь завладеть моим телом, а с помощью колдовских сил, быть может, и разумом, но никогда не получишь даже крохотной части моей души.
Не успели слова слететь с языка, как Брайенна поняла, что не должна была говорить с ним таким тоном. Теперь она бросила вызов его мужскому самолюбию, вызов, на который нельзя не ответить.
Но Кристиан словно не слышал ее. Глаза ласкали каждую черту ее лица, каждый волосок на голове, каждый изгиб изящной фигуры.
— Позволь помочь тебе снять платье, — шепнул он.
В панике от того, что муж уже предъявляет на нее супружеские права, хотя ночь еще не настала, Брайенна нервно вскрикнула:
— Нет! Я останусь в нем!
Брови Хоксблада иронично поднялись.
— Ты будешь в подвенечном наряде на церемонии крещения принцессы? Или ты обо всем забыла, дорогая?
— Конечно, нет, — вспыхнула Брайенна. — Адель поможет мне переодеться.
И, судорожно сглотнув, добавила:
— Я бы хотела остаться одна, милорд.
Кристиан понял, что ей трудно возвращаться в церковь в третий раз в этот роковой день.
— Я вернусь, чтобы проводить тебя. Наслаждайся одиночеством, пока можешь, — насмешливо бросил он, уходя.
По правде говоря, Брайенна была рада избавиться от подвенечного платья. Адель помогла ей надеть темно-синюю тунику с голубым нижним платьем. Она не хотела сегодня облачаться в яркие цвета из уважения к памяти Роберта, но королю и королеве вряд ли поправится, если она придет в трауре на церемонию крещения новорожденной принцессы. Почти полчаса она и Адель возились с волосами, заплетая их и укладывая короной.
Кристиан вошел, когда женщины втыкали последние шпильки.
— Как великолепно ты выглядишь, любимая, — восхищенно воскликнул он.
— Достаточно хороша для принца? — язвительно спросила Брайенна.
— Совершенно верно, — кивнул Кристиан, не обращая внимания на ее иронию.
Часовня была заполнена до отказа, но толпа расступилась перед новобрачными. Все были потрясены известием о том, что араб убил брата и женился на его невесте. Но король, очевидно, посчитал смерть Роберта следствием несчастного случая и одобрил брак Кристиана Хоксблада и Брайенны Бедфорд, поэтому злые языки молчали.
Вся королевская семья собралась на церемонию крещения младенца. Для королевы Филиппы принесли кресло а король держал малышку.
«Словно трофей», — думала Брайенна. Все мужчины тщеславны, особенно когда речь идет о символах их мужской силы и плодовитости.
Заметив золотистую голову принца Эдуарда, возвышавшегося среди братьев и сестер, Брайенна вздохнула. Когда Джоан родит, он даже не сможет признать ребенка своим. Ведь она замужем, и младенец будет носить фамилию Холланд.
Сердце Брайенны пронзила боль за подругу. К Эдуарду она не питала жалости. Он тоже один из этих проклятых мужчин — властелинов мира! Если не мог получить Джоан по закону, должен был держать в узде свою похоть.
Она мельком взглянула на мужа и была поражена выражением его лица. Он был так высок, что мог наблюдать за крещением поверх голов собравшихся. Он смотрел на младенца с такой нежностью и так мечтательно… Взгляд его ясно говорил, как он жаждет иметь своего ребенка.
Брайенна неожиданно ощутила странную слабость, и Кристиан, взглянув на жену, успел поддержать ее, прежде чем та пошатнулась. Брайенна могла поклясться, что на какое-то мгновение в глазах его мелькнула та же бесконечная нежность, но маска невозмутимости тут же вновь вернулась на прежнее место.
Церемония окончилась, и толпа унесла новобрачных в трапезный зал.
Брайенна почувствовала, как Хоксблад с силой сжал ее руку, чтобы их не разлучили.
На возвышении стоял длинный стол, покрытый белым атласом, на котором были выставлены подарки новорожденной.
— О, Боже, у меня нет подарка, — пробормотала Брайенна.
— Я уже послал от нас обоих.
— Что именно? — спросила она, глядя на сверкающее великолепие.
