ее яд подозрений. Простит ли ее Кристиан? Ответ пришел сам собой. Да, тысячу раз да! Вернется ли к ней? Да, тысячу раз да! Его любовь нерушима. Так же, как и честь.
Брайенна начала улыбаться сквозь слезы, потом улыбка сменилась смехом, а смех — всепоглощающим солнечным счастьем.
Только тогда она ощутила взгляд аквамариновых глаз, глядевших на нее из темноты. Брайенна охнула и нагнулась к постели.
— Вы очнулись, милорд?
— Шарон? Моя Роза Шарон?
Голос был хриплым, похожим на карканье, но призыв в нем слышался совершенно отчетливо:
— Почему ты покинула меня? Почему оставила мой корабль посреди ночи?
Брайенна пыталась собраться с мыслями. Он, должно быть, принимает ее за мать Кристиана. Брайенна взяла Уоррика за руку.
— Моя маленькая арабская принцесса! Почему ты обманула меня?
Она поняла, что Уоррик снова бредит, и очень встревожилась, но решила быть той, за кого он ее принимает, лишь бы граф успокоился.
— Гай?
— Что, любимая?
— Я… я боялась отправиться с тобой в чужую страну,
— Но я твой муж и отец твоего ребенка. Почему ты спрятала его от меня?
Брайенна ошеломленно охнула. Неужели мать Кристиана действительно арабская принцесса и Уоррик в самом деле был на ней женат?
Он сжимал ее руки крепко, властно, словно не желая отпустить ни на миг.
— Ты знала, что, если скажешь о ребенке, я заставлю тебя поехать со мной!
— Да… Да… я подумала, что милосерднее будет держать тебя я неведении.
— Но он нашел меня! Обыскал весь свет, пока не нашел меня.
— Да, дорогой!
— О таком и только таком сыне я мечтал. Спасибо!
И, не выпуская руки Брайенны, Уоррик закрыл глаза и погрузился в сон. Когда в спальню прокрались первые лучи солнца, Брайенна вспомнила, что находится здесь уже неделю, а Уоррик по-прежнему жив! Глинис пришла сменить ее, и женщины откинули простыню, чтобы проверить, не появился ли ужасный черный нарыв. Мужская плоть Уоррика неожиданно набухла и затвердела.
Женщины отпрянули и потрясенно уставились на графа.
— Какого черта вы ожидали? Две красавицы изучают мое естество, а я должен оставаться равнодушным?
— Господе Боже, думаю, с ним все будет в порядке, — Шепнула Глинис.
— Вы знаете, кто я, милорд? — спросила Брайенна.
— Конечно, знаю! Прелестная жена моего сына, Брайенна. Прелестная, благородная и достаточно великодушная, чтобы ухаживать за Бешеным Псом вроде меня!
— Я была не одна. Глинис вас лечила, как могла.
— Валлийская девушка… еще одна красотка.
Попытка поговорить быстро истощила силы Уоррика, и глаза его закрылись сами собой.
— Сон исцеляет, — кивнула Глинис. Перед тем, как отправиться в постель, Брайенна вышла на балкон. Внизу, как всегда, по утрам, Рэндел ожидал известий о здоровье маршала. Сегодня Брайенна впервые могла сообщить ему хорошие новости. Сэр Рэндел Грей, выглядевший нынче скорее озорным мальчишкой, чем рыцарем, расплылся в широкой улыбке, а Зубастик, взбежав по его руке, уселся на плечо.
— Рэндел, прошу, принесите мой пергамент и краски. Я решила написать книгу.
Брайенна как можно точнее описала все, что сочла нужным, а юноша поспешил сообщить Черному Принцу радостную весть об Уоррике.
Джоан влюбилась в белый каменный дворец Брайенны. Все ее тревоги и страхи по поводу новой встречи с принцем растаяли, как только оба очутились в душистом раю уединенного садика. Принц распахнул объятия, и Джоан бросилась ему на шею и прижалась так тесно, словно никогда больше не собиралась отпускать его. На ней было платье из нежно-розового шелка, волосы переливались серебром в лунном свете, и Эдуард снова, в который раз, поразился, что такое крохотное создание могло безраздельно завладеть его сердцем.
Он осторожно обвел пальцем контуры дорогого лица, словно боясь причинить боль, и поклялся всегда любить и лелеять ее.
Только однажды Джоан сжалась от страха, когда Эдуард пробормотал:
— Холланд мертв.
— Откуда ты знаешь — удивилась она
— Хоксблад обнаружил его тело после битвы Джоан испытала чувство облегчения и только сейчас заметила с трудом подавляемое возбуждение Эдуарда Длинные пальцы чуть приподняли ее подбородок, и
