— Кое-кто? — спросила София. — Ты имеешь в виду Иденхема? Джентльмены придают слишком большое значение проявлениям дружеского расположения со стороны леди, хотя это всего лишь дань вежливости. Если леди улыбается джентльмену, это не означает, что она хочет выскочить за него замуж. Если бы я выбирала себе мужей подобным образом, то уже со счета бы сбилась.
— Но и в любовники она его не возьмет. Это противоречит ее принципам, — сказал Джордж Грей, обращаясь к Софии.
— Принципам? — спросил лорд Джордж, оглядев Грея с ног до головы. Грей ответил ему тем же. — Ее принципам относительно брака, — пояснил Джордж. — Ведь в вашей стране принято заводить любовников только после того, как женщина выйдет замуж, не так ли?
Лорд Джордж Блейксли, молодой человек замечательной наружности, окинул Джорджа Грея ледяным взглядом, хотя последний, надо отдать ему должное, лишь указал на очевидный факт, а такие мелочи, как презрительная холодность, не могли вывести его из равновесия. Видимо, лорд Джордж забыл, с кем он говорит.
— Не все женщины так поступают, — ответил лорд Джордж. — У жены Айвстона не будет в этом необходимости.
— Ваши женщины заводят любовников по необходимости? А не потому, что хотят этого? — спросил Грей.
София была готова рассмеяться, но это усугубило бы и без того напряженную ситуацию. И поскольку вечер только начался, не стоило торопить события, которые будут развиваться естественно, в зависимости от интересов участников этих событий. София не сомневалась, что сегодня произойдет много неожиданного, возможно, как сказала Пенелопа Прествик, все будет только хуже. Или лучше. Смотря для кого.
— Обсуждаете лорда Айвстона? — спросила она. — И как скоро он женится, лорд Джордж? Полагаю, это условие пари. А вы сами сделали ставку на что-либо? Записали ее в клубной книге «Уайтс»?
Бросив последний, во всяком случае, хотелось бы на это надеяться, мрачный, холодный, угрожающий взгляд на Грея, ответом которого было равнодушное презрение, лорд Джордж Блейксли извинился, затем, послав прощальный взгляд леди Ланрит, пересек зал и вышел на улицу. Но София была уверена, что он обязательно вернется. Такое заключение она сделала по глазам леди Ланрит, которая проводила его чуть более долгим взглядом, чем следовало.
— Что собой представляет светский сезон в Лондоне, София? — спросил Джордж Грей и посмотрел на леди Ланрит, затем его взгляд помимо воли переместился на леди Пейнтон. Леди Пейнтон тоже посмотрела на него и улыбнулась откровенно и чувственно. — Смена одного ложа на другое в темпе вальса?
— Нет, дорогой мой Джордж, светский сезон — это политика, — ответила София, — которой можно успешно заниматься, одновременно проводя ночи в чужих постелях.
У тебя ошибочное представление об англичанах. Они с одинаковым успехом дают волю своим страстям и разжигают амбиции. И совмещают это мастерски, боюсь, даже слишком.
Джордж повернулся к Софии и внимательно посмотрел на нее черными глазами. Он был высок, строен и прекрасно смотрелся в английском костюме с широким галстуком, завязанным в сложный узел. Он выглядел, как настоящий джентльмен из светского общества, но гордая осанка и манера держаться выделяли его из толпы. Чего и следовало ожидать.
— Если я заберусь к женщине в постель, это будет не ради политики, — сказал он.
— Если ты заберешься к женщине в постель, кто-нибудь обязательно использует это в своих целях, политических или личных, Джордж. Будь осторожен. Тотем англичан — лев. Это говорит само за себя.
— А я из клана волков, София, как и ты, — ответил он, обнажив в улыбке белоснежные зубы. — Мы с тобой не боимся львов.
София улыбнулась и едва заметно кивнула.
— Я уже не боюсь, но ты будь осмотрителен, Джордж. Даже волки остерегаются иметь дело со львами.
— Или с львицами?
— Особенно с львицами.
Джордж вновь посмотрел на леди Пейнтон. Бернадетта выглядела ужасно соблазнительно, впрочем, как и всегда. Неудивительно, что Джордж испытывал сильное искушение.
Кстати, о соблазнах. Интересно, чем занимались мисс Прествик и лорд Айвстон наедине за пределами парадного зала?
Глава 14
В парадном зале дома Ланрита господствовал цвет слоновой кости с оттенками розового. Гостиная была не менее нарядной: цвет слоновой кости сочетался здесь с позолотой. Эти две комнаты отличались друг от друга лишь узором лепнины и количеством позолоты. В гостиной позолоты на стенах присутствовало меньше, зато все стулья были позолочены и обтянуты чудесным узорчатым шелком цвета кофе со сливками.
Лорд Айвстон, со своей бледной кожей и светлыми волосами, казалось, должен был потеряться на фоне стен. Но этого не произошло. Он не исчез, даже наоборот. Видимо, все дело было в его глазах. Эти глаза, такие голубые, сейчас горели огнем праведного гнева и готовы были прожечь в Пенелопе дыру.
И кто мог подумать, что он способен на такое?
Конечно, они не были в полном одиночестве. Множество слуг сновали взад и вперед по дому, а прямо за дверью находилась столовая зала, в которой полным ходом шла подготовка к ужину. Званый ужин организовать непросто, ибо он предполагает множество развлечений для гостей. Все три огромных зала на этом этаже заполнятся гостями, которые останутся до рассвета, если, конечно, все соберутся. Пока многие еще не прибыли. И все из-за того, по мнению Айвстона, что брат Пенелопы Джордж заключил для нее это малюсенькое пари.
Айвстон говорил и говорил, а Пенелопа смотрела на него и молчала. После первых фраз она уже перестала слушать, ибо сразу поняла, о чем пойдет речь, но он все продолжал говорить, постоянно повторяясь, и не мог остановиться. Мужчины так часто поступают, поэтому она отрешенно смотрела ему в лицо и мысленно твердила себе, что ему не удастся опозорить ее, ведь они не в полном одиночестве.
Казалось бы, это хорошо, и она должна быть счастлива, но радости Пенелопа не испытывала.
Это было очень странно.
Она поймала себя на мысли, что только и думает об этом. До встречи с Айвстоном ее не волновали подобные вещи. И теперь она решила все разложить по полочкам. Пенелопа обожала все тщательно обдумывать и взвешивать. Она не верила, что можно чего-либо добиться, действуя импульсивно и эмоционально. Ни в коем случае. Если вас застигли врасплох, нужно взвесить все «за» и «против», прежде чем принимать решение.
Но лорд Айвстон не вписывался в рамки ее логических умозаключений, ибо был совершенно непредсказуем.
— Я был бы признателен, если бы вы снизошли и послушали меня, мисс Прествик, — сухо сказал Айвстон, угрожающе нависая над ее хрупкой фигуркой.
Опомнившись, Пенелопа тряхнула головой и вернулась к реальности.
— Естественно, вы были бы признательны, лорд Айвстон, как и любой нормальный человек. Я и сама не выношу, когда меня не слушают.
Она рассмешила его, и он чуть было не улыбнулся, но взял себя в руки и подавил улыбку. И правильно сделал. Поскольку ему стоило немалого труда доказать Пенелопе, что он действительно зол на нее, а улыбка все испортила бы.
Зато его внутренняя борьба вызвала улыбку у Пенелопы, но в отличие от Айвстона она не собиралась ее прятать.
— Вас это даже не смущает, а по-моему, вам должно быть стыдно, — сказал он. — Я выгляжу полным
