Грею. — Может быть, вы заметили что-нибудь необычное? Что-нибудь, о чем мне следует знать?
Грей отрицательно покачал головой:
— Только пари. Вы и сами это знаете.
— Мне кажется, пари имеют гораздо большее отношение ко всему происходящему, чем можно себе представить, — сказал лорд Джордж. — До недавнего времени Айвстона невозможно было из дома вытащить, и посмотрите, какие перемены. Интересно, вернется ли все на свои места, если разом аннулировать все пари?
Трое джентльменов дружно закивали, обдумывая это предположение. У них не было ничего общего ни во внешности, ни в манере держаться, не говоря уже о жизненном опыте Джорджа Грея, который был далек от светской жизни. Пусть и в разной степени, но все трое разбирались в двух вещах — в женщинах и пари. А теперь попробуйте соединить два несопоставимых элемента, не имеющих ничего общего между собой, в одно целое, результат будет совершенно неожиданным, и предсказать заранее, что из этого выйдет, просто невозможно. И если бы мужчины могли трезво мыслить, они бы никогда не впустили женщин в мир ставок и пари и возвели бы этот принцип в закон, ибо женщины и пари — это адская смесь, как огонь и масло. С другой стороны, без огня и масла не будет света.
Жаль, что женщины не способны произвести нечто столь же полезное, как свет. Единственное, что у них хорошо получается, так это создавать трудности и навлекать беды на головы мужчин. И еще производить на свет наследников. Наследники, безусловно, нужны, ибо без них общество быстро угаснет. Но стоит ли это того, чтобы платить такую высокую цену? Столько нервов и треволнений ради нескольких наследников.
— Единственный способ, — сказал Джордж Прествик, — обнулить пари — это выиграть его или проиграть. Другого не дано.
Лорд Джордж согласно кивнул. Джордж Грей скрестил руки на груди и, согнув ногу, уперся ею в стену, что было не очень вежливо с его стороны, но кто осмелится сказать индейцу, что он невежлив? Тем более что в данном случае это не имело никакого значения.
— И все кончится тем, — продолжал рассуждать Джордж Прествик, — что моя сестра выйдет замуж либо за Айвстона, либо за Иденхема.
— Или вообще ни за кого не выйдет, — сказал лорд Джордж. — Но тогда пропадут все наши ставки на ее потенциальных мужей.
— Невелика потеря, чтобы уберечь сестру от нежелательного брака, — сказал Грей.
Но можно ли назвать этот брак нежелательным? Джордж Прествик посмотрел на сестру и не смог прийти к однозначному выводу.
Женщины и пари. Примирить их было невозможно.
Иденхем не знал, что и думать. Он допустил оплошность, позволив Софии убедить его, что получить Пенелопу не составит никакого труда, стоит только пожелать. Получить? Каким, интересно, образом, если, судя по последним событиям, и часа не пройдет, как они с Айвстоном объявят о помолвке? Весь Лондон сошел с ума, заключая пари, которые на века останутся в книге ставок клуба «Уайтс», а он в соответствии с условиями пари не в состоянии предъявить обществу даму.
Не то чтобы ему нужна была женщина, во всяком случае, не эта женщина и не теперь, но его имя уже записано в книге «Уайтса»! Какая невероятная бессмыслица. Он не мог понять, как его жизнь, еще вчера такая приятная и спокойная, вдруг превратилась в настоящий кошмар.
Хотя он прекрасно понимал, кто виноват в этом.
Оторвавшись от созерцания счастливого дуэта у фортепьяно, он посмотрел на Софию Далби, которая разговаривала с его сестрой и миссис Анной Уоррен. Почувствовав на себе его взгляд, София улыбнулась с невинным видом родившегося по весне ягненка. Если бы Иденхем не был в таком смятении, то рассмеялся бы ей в лицо.
Айвстон и Пенелопа производили впечатление хорошо спевшегося дуэта, как будто они репетировали арию не меньше месяца. Возможно, это послужило поводом для еще одного честного пари? Что же касается внешнего вида этой пары, то ужасное состояние галстука Айвстона явно свидетельствовало о том, что это не случайность. До Иденхема дошли слухи о неприлично измятом платье Пенелопы, о дожде, о крысе, о спасении девушки, и он был готов принять такое объяснение, если бы не галстук молодого человека, который явно подвергся серьезному физическому воздействию. И потом у Иденхема был богатый жизненный опыт, чтобы судить о галстуках и женщинах. К тому же на шее Айвстона безошибочно угадывался след от засоса.
Для него было откровением, что мисс Прествик способна на такое. Она производила впечатление приличной, хорошо воспитанной леди, несмотря на несколько необычную манеру излагать свои мысли. Она была слишком смелой, даже дерзкой, но в этом не было ничего предосудительного, если смелая леди направляет свои усилия на благие поступки.
Но оставить засос на шее джентльмена? Именно по этой причине галстук Айвстона напоминал крысиное гнездо, а шея обнажилась для всеобщего обозрения.
— Не понимаю, что она прицепилась к его галстуку? — сказал лорд Даттон. — С ним было все в полном порядке, когда Айвстон здесь появился.
Иденхем искоса взглянул на Даттона. Это был прежний элегантный, подтянутый, одетый по последней моде Даттон. Он больше не походил на страдальца. Почти целый месяц Даттон был сам не свой и шатался по Лондону, напиваясь, как сапожник, и тоже из-за женщины. Только отказ желанной леди, и не важно, праведная она или нет, мог довести джентльмена до такого состояния. Тем более приятно было видеть, что Даттон смог обрести уверенность и чувство собственного достоинства, стряхнув с себя груз печали и тоски.
— Похоже, Айвстон твердо решил выиграть пари. Думаю, его не очень волнует тот факт, что пришлось пожертвовать галстуком.
Даттон не мог отвести глаз от Айвстона и мисс Прествик — это был великолепный дуэт.
— А что вы собираетесь предпринять? Чем вы готовы пожертвовать, чтобы выиграть ваше пари?
Последний вопрос вонзился в сознание Иденхема, как шпора в бок коня, отрезвив его в мгновение ока. Ответ возник мгновенно, и это был превосходный ответ.
— Я не заключал никакого пари, лорд Даттон, — спокойно сказал он. — Это было сделано без моего ведома, и я понятия не имею, кто был его инициатором. Поэтому мне абсолютно безразлично, за кого выйдет замуж мисс Прествик. Почему вы решили, что меня это должно волновать?
И, не дожидаясь ответа, Иденхем направился к сестре, оставив Даттона с открытым ртом. Ему определенно нечего было сказать, и это был идеальный выход из положения.
Глава 21
— Создается впечатление, что они много времени провели вместе, — говорила Кэтрин Софии, когда к ним подошел Иденхем. — Они ни разу не сбились с такта. Идеальная гармония.
— У них не было такой возможности, — ответила София. — Я бы знала об этом. Уверяю вас, это их первое выступление в паре.
Именно в этот момент Пенелопа мастерски взяла несколько высоких нот, и Айвстон не отстал ни на секунду. Все было идеально.
— Настоящее волшебство, — сказал Иденхем, глядя на Софию.
— Не могу не согласиться с вами, — ответила она. — Это даже пугает.
— Так уж и пугает? — спросил Руан, возникнув из-за спины Софии.
Он, как всегда, выглядел щеголевато и эффектно, и ему самому это нравилось. Ничто на свете так не привлекало Софию в мужчине, как уверенность в том, что он делает, и умение получать от этого удовольствие.
— Очень, — сказала София.
