— Трудно представить, что вас можно напугать, леди Далби, — заметил Руан.
— Это вы точно подметили, — сказал Иденхем, — и я полностью с вами согласен.
— Вы мне льстите, — проговорила София. — Но я не хочу, чтобы меня считали настолько бесстрашной.
— А разве это не так? — Иденхем повернулся вполоборота, чтобы видеть мисс Прествик у рояля. — Вчера еще никто не слышал об этой девушке, а сегодня она стала предметом многочисленных цари.
— Это не делает ей чести, Хью, — заявила Кэтрин. — Не стоило акцентировать на этом внимание.
— Это лишь наблюдение, я никого не осуждаю, — возразил Иденхем.
— Не могу с вами согласиться, — сказала София, глядя на Пенелопу. — Это делает ей честь, и можно только восхищаться, как всего за один день она прекрасно справилась с труднейшей из задач, добившись превосходных результатов, о которых мечтает каждая девушка на выданье в каждом светском сезоне, — она сделала себе имя. Эта милая, никому не известная девочка привлекла к себе всеобщее внимание и не отступит, используя это до тех пор, пока не добьется своего. Такая девушка заслуживает аплодисментов.
Ария закончилась, все восхищенно зааплодировали. Все было просчитано идеально.
— Пока не добьется своего? И что это, черт подери, значит? — спросил Иденхем у Софии. Но она не успела ответить.
— До тех пор, пока она не выйдет замуж, — сказала Кэтрин и взглянула на Софию с едва заметной улыбкой.
— Именно так, — согласилась София.
— И когда это произойдет? — спросил Иденхем.
— Мой дорогой, — мягко сказала София, легонько стукнув его веером по руке, — не будьте таким робким.
Лорд Руан расхохотался.
— Не могу понять, почему вы вдруг стали таким робким, — сказала Пенелопа. — Я всего лишь прошу вас проводить меня к Иденхему. Думаю, вы должны радоваться, что наконец закончилась ваша роль в моей…
Как можно было это назвать? Конечно, существовали слова, способные описать ее действия, но так выражаться в присутствии джентльмена считалось неприличным.
— В вашей охоте на мужа? — вежливо подсказал Айвстон, в то время как его яркие голубые глаза вспыхнули огнем, предвещающим опасность. Опасность? Но что опасного могло быть в лорде Айвстоне?
Его поцелуи?
С этим покончено.
Конечно, нельзя отрицать, что целовался он потрясающе, а Пенелопа относилась к тому типу женщин, которые признают очевидное. Естественно, джентльмен обязательно должен быть экспертом в какой-нибудь области, и, похоже, Айвстон нашел свое призвание. Он умел целоваться. И делал это мастерски. Ну и что с того? При выборе мужа этого явно недостаточно. И если умение целоваться считать определяющим, она могла бы с таким же успехом выйти замуж за конюха. Хотя надо признать, что поцелуи конюха не шли ни в какое сравнение с поцелуями Айвстона.
Он умел целоваться.
Еще он умел играть на рояле, но этого тоже было недостаточно, чтобы остановить на нем свой выбор.
Брак? Почему вообще мысль о браке с Айвстоном пришла ей в голову, стоило ей начать систематизировать его достоинства, которых, к слову сказать, было не так уж много? Она чуть со стыда не сгорела, что позволила себе так расслабиться. Никогда брак не будет идеальным, если леди станет отвлекаться на всякие мелочи.
— Да вы покраснели, — сказал Айвстон, поднимаясь с банкетки.
Какой же он высокий, нависает над ней, прямо как башня. Ей стоило бы счесть это недостатком, но он был неотразимо прекрасен, несмотря на галстук, повисший, как старая тряпка. Айвстон был очень красивым джентльменом. Не было смысла отрицать очевидное. Идеальный красавец, который идеально целуется. Ну и что из этого? Недостаточно веские основания для брака.
— Не думаю, — сказала Пенелопа. — Я никогда не краснею. Нет причин для этого.
Она могла быть ужасно вредной. И знала это. И ей не всегда удавалось справиться с собой. Но что удивительно, лорда Айвстона это не раздражало, хотя всех остальных джентльменов это ужасно злило. Почему он так спокоен?
— Разве вы сами не чувствуете? — мягко спросил он и шагнул к ней. Опять он подошел слишком близко. Это вовсе не обязательно. Но он все время так делает. — Разве вы не чувствуете жар, который разливается по коже?
— Нет.
Еще одна маленькая ложь, но Пенелопа уже сбилась со счета. Понадобилось бы больше получаса, чтобы сосчитать, сколько раз она сегодня солгала, так что не стоило и начинать.
— Вам только кажется, что вы никогда не краснеете, — сказал он, устремив взгляд на ее губы, — но сейчас ваши щеки алеют румянцем, и тому причиной я. И мне это нравится.
— Меня совершенно не волнует, что вам нравится.
— А вы знаете, — продолжал он, пропустив мимо ушей обидное замечание и продолжая созерцать ее губы, — что, когда вы краснеете, ваши губы становятся ярко-розовыми? Как будто вы ели ягоды. Это ужасно соблазнительно. Прошу, если возможно, остановите это, иначе я за себя не ручаюсь, ибо желание целовать вас сильнее разума.
Пенелопа с ужасом осознала, что тоже этого хочет.
Что с ней происходит? Надо скорее добраться до Иденхема и не отходить от него ни на шаг, иначе лорд Айвстон спутает все ее планы, которые она так долго вынашивала. Этого нельзя допустить ни в коем случае! Она все продумала и рассчитала и не позволит, чтобы несколько поцелуев, пусть и самых восхитительных в мире, сбили ее с выбранного пути.
Могла ли она представить, как целуется Иденхем? Если рассуждать логично, то, сменив трех жен, он, должно быть, обрел в этом искусстве прекрасные навыки. Жаль, она не может расспросить его жен, каков он… в постели. Пенелопа предпочитала иметь в своем распоряжении как можно больше фактов, прежде чем принять окончательное решение. Она могла бы поступить гораздо проще и поцеловать его сама. Для нее не имело значения общепринятое мнение, мол, мужчина должен сделать первый шаг. Она считала, что лучше все проверить на практике, чем доверять слухам.
— Надеюсь, Иденхему тоже понравится цвет моих губ, — сказала она. — Как вы думаете?
Ее слова достигли цели. Айвстон отстранился от нее и насупился, сдвинув золотистые брови.
— Может быть, спросим его? — сказал Айвстон. И, не медля ни секунды, повел ее через зал туда, где стояли Иденхем, София и леди Ричард.
Пенелопа собрала все свои силы. Она нутром чувствовала, что ничего хорошего из этого не выйдет. И если бы все в этом зале не помешались на пари, она бы заключила еще одно — на то, что ее ждет провал.
— Из-за всех этих пари, связанных с брачными перспективами мисс Прествик, я целый вечер страдаю без мужского внимания, — сказала Бернадетта, леди Пейнтон. — Даже индеец куда-то запропастился, а я так надеялась на интересное приключение.
— Этих интересных приключений у тебя больше, чем достаточно, — сказала Антуанетта, леди Ланрит. — Неужели ты не видишь, что это грозит превратиться в навязчивую идею?
— Нет, не думаю, — сказала Бернадетта.
— Мне бы очень хотелось, чтобы ты изменила свое поведение, — мягко сказала Антуанетта, оглядывая зал, полный гостей. Внешне все выглядело идеально, но ей от этого было мало пользы. Даже дом больше не принадлежал ей, ибо по наследству перешел к сыну мужа от первого брака. И как только он
