— Мисс Прествик, — перебил ее Айвстон; его взгляд был таким же хлестким, как и слова, — попросила меня записать пари в книге ставок на то, что мы с ней поженимся. Ее замысел состоял в том, чтобы заинтриговать вас, Иденхем, и побудить сделать ей предложение. Мой замысел состоял в том, чтобы выиграть свое пари, которое я заключил с Кранли.
— Странный способ привлечь внимание джентльмена, — сказал Иденхем.
— Разве это не сработало? — немного сердито спросила Пенелопа. Неподходящий момент, чтобы злиться, но юность несдержанна. Как иначе это можно объяснить?
— Признаюсь, это сработало, — сказал Иденхем. — Но мне хотелось бы знать, кто заключил пари на то, что мы с вами поженимся. Кто несет за это ответственность?
И тут мисс Пенелопа Прествик с блеском оправдала все ожидания Софии.
Гордо вздернув очаровательный изящный подбородок и смело глядя в лицо обоим джентльменам с высоты своего небольшого роста, она заговорила четко и ясно:
— Я. Я беру на себя ответственность за оба пари.
— Надеюсь, вы готовы к неудаче, мисс Прествик, ибо вы проиграли оба пари, — невозмутимо сказал Айвстон и, развернувшись, пошел от нее прочь.
Она провожала его взглядом, пока он не скрылся из виду.
— Вы были готовы к такому повороту событий, мисс Прествик? — спросила София.
Пенелопа обернулась и посмотрела в глаза Софии, совершенно игнорируя Иденхема и леди Ричард. По выражению ее лица все было ясно без слов.
— Нет, не была, — еле слышно сказала Пенелопа.
— Я думаю, сейчас самое время поговорить с вашим отцом.
Глава 22
Виконт Прествик любил светские развлечения, как и любой житель Лондона, но поскольку он больше заботился о своем состоянии и преумножении капитала, его день складывался несколько иначе, чем у остальных представителей высшего света. Он вставал на рассвете и принимался за работу, поэтому не мог позволить себе посещать званые вечера, подобные приему, который вчера вечером давала леди Ланрит, где ужин подают в половине первого ночи. Поскольку ему хотелось пользоваться преимуществами, которые давал его титул, и прекрасно понимая, чего это стоило, он старался быть в курсе того, что происходит в высших слоях светского общества, но у него не было возможности получать информацию из первых рук. Поэтому он был застигнут врасплох, когда Гамильтон, его дворецкий, вручил ему визитную карточку леди Далби.
Примет ли он леди Далби?
Несомненно.
Леди Далби была в курсе всех событий, происходивших в высшем свете, по той простой причине, что сама провоцировала большую их часть.
Прествик поручил Гамильтону учтиво проводить леди Далби в Красную гостиную, самую роскошную комнату в доме, — он знал, как оказать уважение дорогому гостю, ибо был далеко не глуп. Прежде чем получить титул виконта, ему приходилось иметь дело с людьми из разных слоев общества, но даже самые высокопоставленные из них проявляли максимум осторожности, чтобы не оскорбить чем-нибудь Софию Далби. Именно поэтому Прествик пулей влетел в спальню, сбрасывая на ходу сюртук и жилетку, до смерти напугав своего камердинера. Но ему сейчас было не до камердинера. Он должен немедленно, во что бы то ни стало, одеться по последней моде. Вот, жилетка из дорогого зеленого шелка, как раз то, что нужно.
Когда Гарольд Прествик, первый виконт Прествик, вошел в Красную гостиную, он был элегантен и напомажен в соответствии с самыми высокими требованиями. София Далби, в белом муслиновом платье с узкими рукавами, жемчужными сережками в ушах и в соломенной шляпке, украшенной красными лентами, одарила его восхищенным взглядом. Прествик был уверен, что это было восхищение. Что же еще? Он был в самом расцвете сил и в прекрасной физической форме, да и на здоровье не жаловался, а она слыла самой обворожительной женщиной в Лондоне. Правда, ему не доводилось слышать, чтобы София сама искала себе кавалеров, но он был бы только счастлив, если бы эта замечательная леди почтила его своим вниманием.
С неподражаемой грацией, которая вызывала восхищение, она поднялась ему навстречу и, присев в реверансе, кокетливо улыбнулась. Он мог поклясться, что это было кокетство. Что же еще? Ведь перед ним была сама София Далби, которая знала о флирте все, как пекарь о выпечке хлеба.
— Лорд Прествик, как любезно с вашей стороны, что вы согласились принять меня, — сказала она. — Надеюсь, вы поправились?
На его лице застыла улыбка. Поправился? Неужели он выглядел не так хорошо, как ему казалось? Возможно, зеленый цвет был ему не к лицу. Камердинер пытался что-то сказать по этому поводу, но Прествик его не послушал. Эта зеленая шелковая жилетка стоила в два раза дороже, чем любая из тех, которые он когда-либо носил; только по одной этой причине она должна была выглядеть великолепно.
— Леди Далби, я просто обязан быть в наилучшей форме, чтобы предстать перед такой благородной дамой, как вы. Для меня большая честь принимать вас в моем доме. Не желаете бокал прохладительного напитка?
— Ваша очаровательная компания освежает лучше любого напитка, лорд Прествик, — ответила она и присела. Стулья в гостиной были обиты красным узорчатым шелком в тон ее стен, создавая теплую, уютную атмосферу. Сравнивать леди Далби с белой жемчужиной в красной коробочке было бы лишним. София всегда и в любой обстановке выглядела превосходно. Этим она и славилась. — Судя по вашему поведению, полагаю, вы еще не говорили с мисс Прествик? Или с мистером Прествиком?
— Нет, они еще спят.
Почему она интересуется его детьми, причем взрослыми детьми? Вряд ли она хочет завести роман с Джорджем, ибо в свои двадцать три года он не представлял интереса для зрелой леди. Хотя София выглядела удивительно молодо. Сколько же ей лет? Вот уже лет двадцать она кружит головы, но догадаться, что ей под сорок, было невозможно. Глядя на гладкую мраморную белизну ее открытых плеч, Прествик не мог представить, как ей удается сохранять молодость, если только она не использует для этого молодых любовников. Нет, Джорджа она не получит.
Но если это сулит значительную выгоду для Джорджа или для него самого, он не станет возражать.
В конце концов, он был практичным человеком.
— О, это ставит меня в неловкое положение, лорд Прествик. Даже не знаю, с чего начать. Может быть, вы подскажете мне?
И она посмотрела ему прямо в глаза своими темно-карими глазами, такими манящими и загадочными, в точности, как говорили, и при этом соблазнительная улыбка едва тронула ее губы.
Он сказал то, что сказал бы на его месте любой джентльмен:
— Говорите прямо, леди Далби. Обещаю, что выполню любую вашу просьбу и сделаю все, что в моих силах, это честь для меня.
— Как благородно с вашей стороны, — сказала она и чуть подалась вперед, чтобы поправить складки платья. От этого движения ее грудь слегка, едва заметно, колыхнулась. Но этого было вполне достаточно, чтобы все тело Прествика напряглось под зеленой жилеткой. — Теперь мне понятно, почему вы так хорошо справляетесь со своими обязанностями, ведь у вас твердая рука и светлый разум.
Лорд Прествик выпятил грудь и заулыбался. Пуговицы на зеленой жилетке испытали ощутимое напряжение, но он посчитал, что это вполне логично для плотного джентльмена его возраста.
Он не сомневался, что у него вид удачливого и процветающего человека, что соответствовало действительности.
— Чего вы хотите от меня, леди Далби? Я в вашем полном распоряжении.
— Вы очень благородный человек, лорд Прествик, но я не нуждаюсь в услуге. Речь идет о вашей дочери. И возможно, о чудесном участке земли на Стреттон-стрит, которым вы владеете.
