Из груди Энни вырвался какой‑то придушенный звук.
— Но, мадам, вы же не предлагаете, чтобы Софи…
Мадам метнула в нее такой взгляд, что Энни моментально прикусила язык.
— А ты предпочитаешь, чтобы Линдли наткнулся на нас, а потом выследил ее отца?
Софи, очнувшись от столбняка, решила проверить, правильно ли она поняла совет мадам.
— Вы хотите, чтобы я вернулась к Линдли и позволила ему соблазнить меня?
— Поверь, Софи, бывают вещи и похуже. Конечно, поначалу тебе, возможно, будет не слишком приятно, но Линдли знает толк в подобных вещах. Он постарается, чтобы все было терпимо. Возможно, тебе даже понравится.
Понравится?! Боже милостивый! Как у мадам язык повернулся предлагать ей такое? Неужели это единственный способ спасти отца? Но если это так, тогда, выходит, замечательный план Эудоры с блеском провалился. Линдли совершенно ясно дал ей понять, что у нее ничего не выйдет.
— Иди, Софи! — прикрикнула мадам. — Доверься мне. Тебе даже не придется ничего делать. Дай Линдли то, что он хочет, — попытайся убедить его, что после небольшого отдыха ты отведешь его туда, где прячется твой отец. А пока он будет развлекаться с тобой, мы с Энни успеем уехать. Не волнуйся, мы будем ждать тебя на полдороге.
Дай Линдли то, что он хочет… Но единственное, чего он хочет, — это медальон. Что ж, она постарается этим воспользоваться, решила Софи.
— Хорошо, мадам, — с тяжелым вздохом кивнула Софи. — Я сделаю, как вы скажете.
Глава 11
Разговор с Физелом занял больше времени, чем он рассчитывал. Линдли, вытащив из жилетного кармана часы, бросил взгляд на циферблат и досадливо поморщился. Однако уже довольно поздно! Неужели им действительно столько всего нужно было обсудить… или он просто тянет время, чтобы избежать необходимости вновь встретиться с мисс Даршо?
Линдли предпочел бы не отвечать на этот вопрос.
Физел рассказал ему о вчерашнем происшествии на дороге в окрестностях Гейдона. По его словам, двое головорезов остановили на дороге экипаж с двумя ни в чем не повинными женщинами, одна из которых вдобавок ехала с младенцем. Слуга добавил, что получил сведения из вторых рук, однако ему удалось выяснить, что один из грабителей был убит на месте, а тот, которому удалось уцелеть, дал показания, представляющие для Линдли определенный интерес. Этот человек утверждал, что какой‑то неизвестный тип заплатил им с приятелем, чтобы они остановили экипаж и прикончили всех, кто там будет, но они — вот незадача — напали не на ту карету.
К несчастью, Физелу не удалось самому расспросить его. Пока он дожидался, когда тяжеловесная махина государственного правосудия сдвинется с места, кто‑то поспешил позаботиться, чтобы незадачливый грабитель умолк навсегда. Насколько удалось выяснить Физелу, описание кареты, на которую готовилось нападение, полностью совпадало с экипажем Линдли. А заранее подпиленная ось сделала бы их легкой добычей грабителей с большой дороги, если бы те, по счастью для самого Линдли, не попытались остановить чужой экипаж.
Похоже, он достаточно близко подобрался к своим врагам, если они смогли настолько близко подобраться к нему самому, с угрюмой радостью подумал Линдли. С этого дня ему придется быть предельно осторожным. Для начала он велел Физелу, чтобы тот нанял, кого сочтет нужным, для собственной охраны. Если единственный человек, кому он доверял и на кого мог положиться, будет убит, вряд ли это поможет Линдли.
Физел не стал спорить, но потребовал, чтобы его господин сделал то же самое. Они договорились, где встретятся в следующий раз, однако Физел настаивал на том, что ночью на дороге в Лондон их может подстерегать опасность. Линдли согласился — в конце концов несколько часов ничего не решают, так что он может выехать на рассвете. Он был уверен, что мисс Даршо будет счастлива услышать, что охота на ее отца откладывается до утра. Проклятие, чертыхнулся он, ведь именно это он и пообещал ей, верно?
Предоставив Физелу вновь раствориться в темноте, в чем тому не было равных, Линдли неохотно вернулся на постоялый двор. Одного быстрого взгляда в окно общей гостиной оказалось достаточно, чтобы убедиться, что Растмур все еще там, в полном одиночестве сидит за столом, коротая вечер с бутылкой. Выглядел он отвратительно, и Линдли уже взялся за ручку двери, чтобы присоединиться к нему. Но передумал. Пришлось напомнить себе, что Растмур вполне может оказаться в числе его врагов. Слишком многое было поставлено на карту, чтобы он мог рискнуть довериться тому, в ком не был полностью уверен, вздохнул Линдли.
Или позволить себе к кому‑то привязаться.
Ступеньки слабо поскрипывали под его ногами, пока он поднимался к себе наверх. Ребенок, плач которого он слышал, когда уходил, видимо, уже успокоился. Устал, бедняга, сочувственно подумал Линдли. Он еще не успел забыть, каково приходится таким малышам во время долгой поездки. Спохватившись, Линдли загнал эти воспоминания подальше, в самый глухой уголок памяти.
Комната его была в самом конце узкого коридора. Линдли бесшумно направился к ней. С момента его ухода, похоже, ничего не изменилось, но Линдли вдруг почувствовал странное беспокойство, между лопатками будто зачесалось. Он пытался вспомнить, запер ли он, уходя, дверь или в спешке просто захлопнул ее. Он не помнил, чтобы поворачивал ключ в замке… а должен был бы. Что, если мисс Даршо решила воспользоваться его отсутствием и сбежать? Или, что еще хуже, кто‑то пробрался в комнату, чтобы напасть на нее? Линдли взялся за ручку, и дверь неожиданно легко распахнулась. Какая беспечность! Как он мог оставить беззащитную девушку одну?!
В комнате было темно. Единственная свеча догорела почти до основания. Глаза Линдли не сразу привыкли к тусклому свету, и поначалу ему показалось, что в комнате никого нет. Но тут взгляд Линдли упал на кровать. Фигурка, свернувшаяся калачиком поверх постели, была настолько хрупкой, что Линдли не сразу ее разглядел. Забившись в уголок и с головой укутавшись в одеяло, девушка крепко спала.
Слава Богу!
Бесшумно прикрыв за собой дверь, Линдли на цыпочках подошел к кровати. Почему она не сбежала? Только сейчас до него дошло, что подсознательно он ожидал этого. Может, так было бы лучше, с горечью подумал он, ведь Софи ясно дала понять, что не хочет его. Зато собственное тело Линдли не менее ясно говорило, что сам он ее хочет… хочет безумно.
Тут вдруг в глаза Линдли бросилась ее одежда, в беспорядке разбросанная по полу. Растерянно поморгав, он поднял глаза — на спинке кровати висела ее сорочка. Что происходит?! Она знала, что он вернется, и тем не менее разделась? Как‑то не похоже на мисс Даршо.
Линдли кольнуло беспокойство. Стараясь не дышать, он осторожно потянул одеяло вниз, обнажив плечи, гладкие, как слоновая кость. Глаза у Линдли полезли на лоб. Она спала обнаженной! Он пожирал взглядом плечо, руку, грациозную шею… Ее шея! Линдли словно окатили ледяной водой. На шее ничего не было! Медальон пропал!
Должно быть, кто‑то проник в комнату, ударил ее и забрал медальон. Линдли с трудом перевел дыхание. Его захлестнул целый вихрь чувств, и он даже не знал, какое из них сильнее — внезапный страх за нее или ярость при виде того, что, вероятно, произошло. Победил страх — упав на колени возле кровати, он судорожно прижал девушку к себе, принялся ощупывать ее дрожащими руками, убрал упавшую на лоб шелковистую прядь светлых волос. Что с ней? Она ранена? Испугана до полусмерти? В обмороке? Или это тот самый сон, который принято называть вечным? Линдли проклинал себя за то, что оставил Софи одну.
Он не поверил своим глазам, когда девушка вдруг ожила — дернулась, открыла глаза и принялась отбиваться. Облегчение, которое он испытал в этот момент, оказалось настолько сильным, что Линдли едва не сошел с ума от радости. Она жива!
