Не обращая внимания на ее возмущенные выкрики, Линдли еще крепче прижал ее к себе.
— Все в порядке. Не пугайся. Я уже тут.
Софи вдруг притихла. Он уже собирался осторожно опустить ее на постель, когда она внезапно снова принялась отбиваться. Линдли болезненно поморщился, когда ее кулак ощутимо стукнул его по ребрам.
— Софи, это же я! — запротестовал он. Отпустив девушку, Линдли отодвинулся, чтобы она могла его рассмотреть.
— Знаю, что вы! А кто же еще это может быть? — проворчала она, судорожно пытаясь натянуть на голые плечи одеяло.
Линдли едва не застонал от досады. Он даже не успел всласть налюбоваться этим гладким, юным телом!
— Но я… С вами все в порядке? Вы не ранены? Они вас не ранили? — нетерпеливо спросил Линдли. Он уже протянул было руку к одеялу, собираясь стянуть его, но заметил выражение ее лица и, тут же передумав, опасливо отдернул руку.
— Вы о ком?
— Да о тех, кто проник сюда и… сорвал с вас одежду.
— Я сама разделась, милорд, — невозмутимо ответила Софи.
— Вот как? Стало быть, на вас никто не нападал?
— По крайней мере до вас никто.
Усевшись на корточки, Линдли ошарашенно уставился на нее.
— Я не нападал, — оскорбленно возразил он, когда снова обрел способность соображать. — И не думал даже. Просто испугался — решил, что кто‑то проник сюда, набросился на вас…
— Пока нет, милорд, — усмехнулась она.
— Но ведь вы знали, что я вернусь. Тогда, может быть, объясните мне, с чего вам вдруг вздумалось раздеться? — потихоньку начиная закипать, спросил Линдли. — Вдобавок вы еще разбросали одежду по полу… что, по‑вашему, я должен был подумать?!
Софи опустила глаза, стыдливый румянец разлился по ее лицу. Линдли мог бы поклясться, что она из тех, кто краснеет не только лицом, но и всем телом. Увлекшись, он попытался было представить себе эту картину, но тут же устыдился своих мыслей. Нет, он действительно чудовище — ворвался в комнату, напугал бедняжку да еще учинил ей настоящий допрос! А ведь заметил, что она смущена до слез, потому что не может не видеть, как он пожирает ее взглядом, с раскаянием подумал Линдли.
— Я… я ужасно расстроилась из‑за того, что мы так расстались, — пробормотала она, пряча глаза. — И подумала, может быть, мы сможем… что мы попробуем остаться друзьями.
— Друзьями?! — поперхнулся Линдли. Слово застряло у него в горле, словно кость.
— Ну да… вроде того.
Линдли уже ничего не понимал. Что за игру ведет эта девушка?
— Да, мисс Даршо, вы меня убедили — действительно, есть ли лучший способ подружиться, чем раздеться догола и забраться в постель?
— Я, конечно, нахожусь в вашей постели, милорд, но я не голая, — с обескураживающей прямотой объявила Софи.
— Ну, минуту назад вы точно были голой! — прорычал Линдли. — А вон там, если не ошибаюсь, ваша сорочка, ваши чулки… Может, вы будете так любезны и объясните, что на вас может быть надето?
Софи вызывающе вздернула подбородок, при этом по‑прежнему избегая смотреть Линдли в глаза.
— Я… у меня было с собой кое‑что из одежды, — уклончиво пробормотала она.
— Неужели? Признаюсь, вы разожгли во мне любопытство. Что можно было спрятать в таком крошечном узелке?
Мисс Даршо предпочла промолчать — так и не дождавшись ответа, Линдли решил, что имеет смысл посмотреть. Чувствуя, что начинает потихоньку закипать, он протянул руку к одеялу. Сколько можно его дразнить? Неужели она такая ледышка, что не испытывает ни малейшего желания, когда он сам вот‑вот потеряет голову? Неужели не чувствует того напряжения, когда даже воздух вокруг них сгустился так, что становится нечем дышать?
Боже милостивый, спаси и помилуй… она не соврала. Она и впрямь не была голой… вернее, не совсем.
Но, черт возьми… что это на ней надето? Отшвырнув одеяло, Линдли ошарашенно разглядывал ее, не в силах выдавить из себя ни слова. При виде этого зрелища глаза у него едва не выпали из орбит.
— Что это? — просипел он.
— То, что на мне надето.
— Вижу, что надето… но что это такое?
— Эээ… не уверена, что для этого есть название.
И «это» явно было шелковым — оно мерцало и переливалось в свете свечи, заставляя Линдли изнывать от нестерпимого желания погрузить руки в его нежную пену, ощутить гладкость ткани. Гладкость шелковистой, теплой кожи мисс Даршо. Ее губ. Других… ммм… частей ее тела.
Тем более что это одеяние почти ничего не прикрывало. Собственно говоря, то, что разглядывал Линдли, представляло собой что‑то вроде сетки, точнее, изысканного кружева, сплетенного из шелковистых нитей, причудливую паутину, оплетавшую некое подобие узкого корсажа. Корсажа, который подчеркивал изящные изгибы ее тела, поддерживал бесподобную грудь, выставляя ее напоказ, — зрелище, от которого у любого нормального мужчины слюнки бы потекли… впрочем, Линдли не был исключением. Ему стоило невероятного напряжения сил, чтобы сдержаться и не наброситься на нее, чтобы утолить желание.
Чуть ниже груди полупрозрачная паутина становилась плотнее, превращаясь в тугой пояс, служивший, вероятнее всего, для того, чтобы наиболее выгодным образом подчеркнуть тонкую талию. Линдли заморгал — это мерцающее переплетение шелковых нитей, на его взгляд, сильно напоминало то ли рыбацкую сеть, то ли изысканное старинное кружево, плетением которого в свое время увлекалась его бабушка. Сердце стучало высоко в горле, намереваясь выпрыгнуть изо рта.
Мало того, этот туалет, один вид которого заставлял Линдли корчиться, словно грешника на медленном огне, отнюдь не заканчивался на талии. Нет, кружево из розовых нитей струилось вниз, обрисовывая изящные бедра и превращаясь в какую‑то полупрозрачную пенку, похожую на взбитые сливки. Линдли сглотнул — сквозь паутину кружев слегка просвечивал нежный живот, похожий на спелый персик. Во рту у него разом пересохло — Линдли мысленно застонал, борясь с желанием вонзить в него зубы.
Он даже вообразить себе не мог, что бывает такая одежда… Ни одна женщина не пробуждала в нем подобного желания. Убийственный эффект, который данное сочетание произвело на его разум, оказался поистине сокрушительным. Господи, спаси и помилуй… мисс Даршо выглядела как олицетворение соблазна… как видение, созданное распаленным воображением обезумевшего от похоти самца. И что ему прикажете делать, чертыхнулся Линдли, чувствуя, что начинает сходить с ума.
— Я подумала, что если надену это, то, возможно, милорд, мы с вами быстрее станем друзьями… — кротко объяснила Софи.
Линдли попытался продраться сквозь стоявший в голове туман, чтобы понять, о чем она говорит… тщетно. Смысл ее слов ускользал от него.
— А вам не пришло в голову посмотреть на себя в зеркало, мисс Даршо? — просипел он, слегка испугавшись того свирепого голода, который вдруг скрутил ему внутренности. — Ради всего святого… с чего вы взяли, что ваш… ваше одеяние поспособствует нашей дружбе?
— Ну может быть, «дружба» — не слишком подходящее слово, милорд, — дрожащим голосом пролепетала она. — Просто я не знаю, как это лучше назвать.
В отличие от Софи Линдли прекрасно знал, как это назвать, только сомневался, что выражение, пришедшее ему на ум, можно считать подходящим для нежных ушей мисс Даршо. Хотя сам он, если честно, был бы совсем не против. Очень даже не против. Пришлось срочно напомнить себе, что он джентльмен.
