Хэмптон-Хаус. А это вы помните?
Радость слегка померкла.
— Нет. Пока нет.
Гастингс как-то подозрительно вздохнул.
— Что ж, значит, мое время еще не пришло.
Реакция слегка озадачила. Он явно не страдал от того, что она до сих пор не могла восстановить в памяти ни собственное прошлое, ни историю их брака. Больше того, создавалось впечатление, что нынешнее положение вещей вполне его устраивает.
— Миледи, — окликнула сиделка Гарднер, — надо наложить свежую повязку.
Только сейчас Хелена вспомнила о своей лысой голове.
— Джентльмены, вы не возражаете?
Все трое извинились и направились к двери. Гастингс оглянулся и посмотрел так испуганно, словно ей стало не лучше, а хуже и каждый миг мог оказаться последним.
Время превратилось в неумолимого врага.
Безнадежно закрыв лицо ладонями, Дэвид сидел возле постели Хелены. Он знал, что так будет. Знал с самого начала. И все же надеялся, что чудо продлится еще немного.
— Решили не прятать кудри от моего жадного взгляда? — спросила Хелена. Дэвид вздрогнул от неожиданности и выпрямился.
— Проснулись?
— Уже несколько минут назад.
Он помог ей подняться на подушках и позвонил, чтобы принесли ленч.
— И все это время восхищались помесью золотистого ретривера с французским пуделем?
Уголок рта приподнялся.
— Красота ваших волос приводит меня в восхищение.
Если бы они не остались в комнате вдвоем, Хелена не позволила бы себе столь вольного обращения. К счастью, сиделка на несколько минут отлучилась.
— В восхищение?
— Да. Но была бы восхищена еще больше, если бы не пыталась понять, чем вы так расстроены.
Конечно, она заметила его переживания. Разве несколько часов назад он не сказал, что она умна, проницательна и догадлива? К тому же он не пытался скрыть чувства и то и дело переходил от отчаяния к надежде и обратно.
Дэвид провел пятерней по волосам.
— Простите. Вовсе не хотел лишать вас чистой радости от созерцания своей античной красоты.
Хелена посмотрела внимательно. Синяки на ее лице заметно смягчились; еще несколько дней, и останутся лишь легкие тени. А во взгляде светилась искренняя симпатия. Прежде она смотрела так только на других, а на него — никогда.
— Почему вы не хотите, чтобы ко мне вернулась память?
Прямота вопроса ошеломила, однако Дэвид нашел в себе силы посмотреть ей в глаза и ответить правдиво:
— Напротив, я очень хочу, чтобы память вернулась. У вас было множество друзей, вы жили насыщенной, интересной жизнью. Было бы безумно жаль утратить богатство прошлых лет.
Хелена помолчала, словно обдумывая услышанное.
— Но?
Готова ли она узнать всю правду? Готов ли он открыть все, что должен?
— Помните мой рассказ о том, как при первой же нашей встрече я мгновенно растаял и влюбился по уши?
Она слабо улыбнулась.
— Да.
— К сожалению, чувство не встретило взаимности. Вы холодно взглянули и вернулись к своим книгам. Завоевать ваше неприступное сердце оказалось не так-то просто — тем более тому, кто в то время был на целых пять дюймов ниже вас. Я же, со своей стороны…
Пока Хелена лежала без чувств, он снова и снова признавался ей в любви. Но если повторить признание сейчас, когда она в сознании и смотрит пытливым, пронзительным взглядом, то отказаться от своих слов уже не удастся. Она услышит и запомнит их навсегда.
Опустив голову, Дэвид нервно теребил край одеяла.
— Я же, со своей стороны, влюбился с первого взгляда. Безумно. А когда понял, что вы смотрите сквозь меня и не замечаете, то начал привлекать к себе внимание самыми гадкими способами.
— И что же именно вы делали? — Вопрос прозвучал заинтересованно и вполне доброжелательно.
— Проще было бы рассказать, чего не делал. — Дэвид поднял голову. — Например, через неделю после знакомства попытался ущипнуть вас за попу.
Хелена посмотрела недоверчиво, не зная, что лучше: возмутиться или рассмеяться.
— Правда?
— Оправдывает меня только одно: из-за пышной юбки почувствовать что-нибудь было невозможно. Я это знал и просто хотел привлечь внимание к собственной персоне.
— А я вас стукнула?
— Еще как! Отвесили звонкую пощечину. Неделю ходил с синяком под глазом и страшно жалел, когда он наконец прошел.
Губы Хелены задрожали в попытке сдержать смех.
— Подумать только, до чего же романтично!
— Сейчас вы находите это забавным. Но представьте, что было бы, если бы восстановившаяся память распространилась еще на несколько недель и включила мой первый приезд в Хэмптон-Хаус. Наверняка считали бы меня жалким сопляком.
— В этом случае вам всего лишь потребовалось бы убедительно доказать, что это не так. — Хелена подняла руку и намотала на палец светлую прядь. — Очень просто.
Легко потянула локон и тут же отпустила.
— Как пружинка.
Они едва приблизились к правде, но она выглядела вполне удовлетворенной объяснением. И крайне заинтересованной… волосами.
— Чувствую себя как овца, которую пропустили во время весенней стрижки, — пробормотал Дэвид.
— Да, шерстка очаровательно мягкая и пушистая.
В другой ситуации выбор прилагательных вряд ли бы его устроил. Но сейчас чувство облегчения затмило все на свете.
— Может быть, сесть ближе, чтобы не приходилось напрягаться и вытягивать руку?
Хелена просияла улыбкой.
— Да, пожалуйста. Это было бы замечательно.
Вечером она попросила почитать «Алису в Стране чудес». Гастингс с радостью согласился и снова наделил каждого из героев собственным узнаваемым голосом. Спектакль имел огромный успех: в конце главы сестра Дженнингс, ночная сиделка, даже захлопала.
Хелена присоединилась к аплодисментам.
— Браво! Браво! Но ведь вы уже читали так, правда? Почему-то кажется, что уже не впервые слышу мурлыканье Чеширского кота.
— Читал. Но только тогда вы лежали без сознания.
Хелена растерялась.
— Вряд ли в эти три дня я что-то слышала, а тем более могла запомнить. И все же почти уверена: вы уже играли все эти роли.
