Уилл снова растянулся на одеяле.
— Берите меня, я ваш.
Эми весело рассмеялась. Он поманил ее пальцем:
— Ложитесь рядом. Я хочу вас поцеловать.
— Вы уже начинаете проигрывать, — погрозила пальцем Эми. — Идея в том, чтобы добиваться поцелуя, а не требовать его.
Уилл повернулся на бок, сорвал в траве ромашку и стал один за другим обрывать узкие и острые как копья лепестки.
— Любит. Не любит. Любит. Не любит. — Обернувшись к Эми, он усмехнулся: — Ну, продвинулся я хоть чуть-чуть?
— Пока что вы сумели мне понравиться.
— Хорошее начало. — Уилл выбросил ромашку и подобрался поближе к Эми. — А сейчас можно поцелуй?
— Вам придется подождать до вечера.
— Прошу вас, — упрашивал Уилл. — Только один.
Эми чуть не сказала «да». Но ему нравятся соревнования, а она любит иметь на руках козыри. Посмотрев на него искоса, Эми твердо сказала:
— Сегодня вечером.
В тот вечер на обед им подали, помимо прочих блюд, еще и лобстера. Усадив Эми поближе к себе во главе стола, Уилл рассказал ей кучу историй о своих озорных проделках во время учебы в Итоне. Она поняла, что с Фордэмом и Беллингемом он сдружился еще там.
— Я только раз видела Беллингема, — сказала Эми, — и он показался мне очень интересным человеком.
— Он был сущий сорвиголова, пока не потерял всю семью. Они скончались от чахотки четыре года назад.
Эми вздохнула:
— Какая трагедия.
— Я очень тревожился за него. Но помогло путешествие. — Уилл взглянул на Эми. — В дороге открывается совсем другой мир. То, что ты оставляешь за собой, вроде как бледнеет и теряет значение. Не знаю, может быть, это звучит глупо.
Эми кивнула.
— Думаю, что понимаю вас, хотя бы в некотором приближении. Весенний сезон всегда такой веселый круговорот, и каждый год, когда он заканчивается, мне немного грустно возвращаться домой, где время, кажется, замедляет свой ход. Но постепенно привыкаешь. — Эми взглянула на Уилла. — Должно быть, это чувствуется острее, когда кругом слышится чужая речь и видишь много интересных новых мест.
— Да, вы понимаете, — сказал он. — Беллу необходимо было уехать подальше из Англии, чтобы не думать о трагедии. Иначе, боюсь, он лишился бы рассудка.
— Вы его верный друг, — сказала Эми.
— Что ж, и у меня были свои причины покинуть Англию.
Эми собиралась расспросить его об этих причинах, но тут подали десерт.
Уилл улыбнулся:
— Фисташковое мороженое!
Лакей удалился, и Уилл подцепит ложечкой угощение:
— Откройте ротик.
— Я не малое дитя, чтобы меня кормили с ложечки, — возразила Эми.
— Разумеется, вы взрослая женщина, — признал он. — Откройте же рот.
Эми позволила ему положить угощение ей на язык, и тогда он завладел ее ртом в долгом, глубоком поцелуе. Ее голова пошла кругом от поразительного сочетания — сладкий холод мороженого и обжигающий жар его губ.
Уилл оторвался от ее губ, и его глаза лукаво блеснули. Он взял ее ложечку, и Эми тотчас же поняла, что он намерен делать. Она зачерпнула десерт и положила ему в рот, а он обхватил ее затылок, чтобы приникнуть губами к ее губам. Эми встретила его губы и осторожно коснулась языком его языка. Уилл быстро перешел в наступление. Кровь в ее жилах взволновалась. Теперь она жаждала его поцелуев, жаждала его самого.
Уилл поднялся и отодвинул ее стул. Эми встала, и он взглянул ей прямо в глаза, завораживая, лишая воли. Легкой как перышко лаской одарил ее щеку, отчего по коже словно заплясали веселые огоньки. Потом он предложил ей руку. Эми схватила его рукав. Мысли разбегались. Ей не давал покоя запах, исходивший от его шерстяного сюртука. И рука, которой она касалась, была такой сильной!
— Мне нужно переодеться во что-то более удобное. Могу я зайти к вам через полчаса? — спросил он. — Хочу начать ухаживать за вами уже сегодня вечером.
Эми поглядела на него настороженно:
— Не забудьте о правилах.
— Обещаю их строгое соблюдение, — сказал Уилл тихо, и от бархатистых раскатов его голоса у нее на миг захватило дыхание.
Он точно знал, что делает. Но она не позволит ему выиграть, пока он не докажет, что встал на путь исправления.
— Откуда этот лукавый взгляд? — заинтересовался Уилл, когда они рука об руку поднимались по лестнице.
— Вам не о чем беспокоиться. Я тоже, в свою очередь, собираюсь придерживаться правил.
Уилл распахнул перед Эми дверь, и она вошла в спальню. Он послал ей воздушный поцелуй:
— Пусть победит достойнейший.
Полчаса спустя горничная Анна закончила заплетать волосы Эми на ночь. После ее ухода Эми набросила белый льняной халатик поверх сорочки и устроилась на кушетке с альбомом набросков. В камине горел огонь, как раз такой, чтобы в комнате было тепло и уютно. Пробили часы на каминной полке. Эми подняла глаза, и тут распахнулась дверь в соседнюю комнату.
Она взглянула поверх плеча и на миг лишилась дара речи.
На Уилле был длинный свободный халат коричневого цвета и брюки. Рубашка отсутствовала, и взгляду открывалась грудь с щедрой порослью черных волос. В руке он держал книгу.
— Могу я войти? — спросил он.
— Конечно.
Эми немного смущалась из-за слишком легкого наряда — тонкая ночная сорочка и легкий халат. Она хотела встать, но Уилл покачал головой и заставил ее сесть обратно на кушетку.
— Здесь хватит места нам обоим.
— Будет немного тесно.
Уилл взял из ее рук альбом с набросками и отложил в сторону.
— Поработаете завтра. Сегодня у нас брачная ночь.
Эми просто хотела найти себе занятие, поэтому не стала возражать. К чему беспокоиться, принимая во внимание заключенное ими пари.
Когда его колено опустилось на подушку, ей не оставалось ничего другого, как подвинуться. Он лег с ней рядом и улыбнулся:
— Так нам будет очень уютно.
Таких слов от отъявленного повесы она не ожидала. Эми взглянула на книгу в его руках:
— Вы хотите мне почитать?
Он кивнул.
— Это стихотворение, которое, я думаю, вам понравится.
Эми предположила, что тут кроется подвох. Вдруг это какой-нибудь неприличный лимерик? Но промолчала. Уилл начал переворачивать страницы.
