О да, так было видно гораздо лучше. Он стоял в тени между двух горящих факелов, слишком далеко, чтобы слышать, о чем говорится, но достаточно близко, чтобы видеть выражение глаз Уиннифред, золотистые пряди ее волос и широкую, ослепительную улыбку на губах.
Его рука стиснула рукоять трости.
Это ему она должна улыбаться.
Будь он проклят, если не пытался наладить с ней отношения. В первые дни после их размолвки он сделал несколько попыток к примирению, и все они были встречены холодным отпором. Ему не оставалось ничего другого, как только принять ее чувства и придерживаться своего плана сохранять дистанцию.
И это было чертовски трудно.
Нет… нет, неверно. Это в Шотландии было чертовски трудно мельком увидеть ее в доме и вместе посмеяться над чем-нибудь забавным, прежде чем уйти. И мукой было, когда они приехали в Лондон и он искал ее общества, зная, что не может сделать ее своей. Но это… это был ад.
Он был убежден, что сможет. Он был так уверен, что может заставить себя держаться в стороне. И он держался, да только не совсем.
Он наблюдал за ней из других концов бальных залов и гостиных. Он рано возвращался домой с визитов к друзьям и из клуба, говоря себе, что устал, и зная, что на самом деле надеется хоть краем глаза увидеть перед сном ее. Даже сегодня он не смог высидеть больше одной игры в карты и отправился посмотреть на нее и вышел на террасу, зная, что Лилли настоит на прогулке по свежему воздуху.
А сейчас Лилли уже давно пора перестать пялиться на дурацкий фонтан и привести Уиннифред обратно.
У него чесались руки врезать Грэтли кулаком по носу. Грэтли стоит слишком близко к Уиннифред. Да еще наклоняет голову к ней так, словно у них есть какой-то общий секрет. Он же и так наедине с ней. За каким чертом надо шептать?
Потому что, чтобы шептать, требуется наклонить голову, мрачно подумал Гидеон. А это, в свою очередь, дает возможность ближе лицезреть глубокое декольте. Гидеон никогда не считал Грэтли распутником, но доказательство вот оно, налицо. Очевидное для всех, кроме Уиннифред.
Она подняла лицо к Грэтли, смеясь над какой-то глупостью, которую тот прошептал, и рукой легонько дотронулась до его рукава.
Это стало последней каплей.
Уиннифред не знала, какую реакцию может вызвать у Гидеона ее легкий флирт с лордом Грэтли, но определенно не ожидала увидеть, как он покидает террасу и решительно шагает по дорожке.
Как интересно.
Гидеон остановился перед ними и поклонился.
— Грэтли. Мисс Блайт. — Он повернулся в сторону Лилли и произнес довольно громко и язвительно: — Мисс Айлстоун.
Грэтли поклонился. Уиннифред присела в реверансе. Лилли весело помахала. Уиннифред разбирал смех — подруга стала довольно дерзкой с тех пор, как за ней начал ухаживать маркиз, — но Гидеон и без того уже выглядел здорово раздраженным.
— Что-нибудь случилось? — спросила Уиннифред.
— Ваше присутствие требуется в библиотеке.
— О! — Это уже было не так интересно. — Леди Гвен, полагаю? Прошу меня простить, милорд.
— Конечно. — Грэтли снова поклонился. — Мисс Блайт, было очень приятно. Мисс Айлстоун!
— Милорд!
Губы лорда Грэтли дернулись, прежде чем он зашагал прочь.
Воистину он очень славный, подумала Уиннифред. Умный и забавный, он разговаривал с ней о рыбалке и не подсмеивался, когда она забыла, что леди не полагается ничего знать об этом занятии. И дал совет по поводу наживки.
Жалко, что не он приехал в Шотландию.
— Вы только что вздохнули? — потребовал ответа Гидеон.
Уиннифред бросила на него холодный взгляд и направилась к дому. Он молча шел следом, вверх по ступенькам, через гостиную, в боковой холл. Но когда она повернула налево, к библиотеке, Гидеон схватил ее за локоть и потащил направо, к черной лестнице.
Она инстинктивно попыталась вырвать руку.
— Что вы делаете? Я думала, мне нужно в библиотеку.
— Нет.
— Но вы сказали…
— Я солгал. Я хочу переговорить с вами.
Она оглянулась на Лилли, но подруги нигде не было видно. Уиннифред снова попыталась вырвать руку.
— Ежели вы желаете аудиенции у меня, можете попросить о ней.
Гидеон остановился и гневно воззрился на нее.
— Вы идете со мной, или мне…
— Хорошо, я пойду с вами, — сказала она спокойно и очень, очень быстро.
Если б он договорил свою угрозу, ей пришлось бы противиться только из принципа.
А это ей совсем не нужно. Не сейчас, когда на Гидеона в конце концов, похоже, подействовал ее флирт с лордом Грэтли.
Она помалкивала, пока Гидеон вел ее к ее комнатам и закрывал за ними дверь. Тут она заговорила бы, но Гидеон не дал ей шанса. Он повернулся и испепелил ее взглядом.
— Что это, дьявол побери, вы вытворяете? — прорычал он, и она только сейчас заметила, что костяшки пальцев, сжимающих трость, побелели.
Что ж, хорошо, подумала она. Пусть злится. Пусть рвет и мечет. Хорошая стычка — как раз то, что ей нужно.
— Насколько мне известно, — со сдержанным достоинством проговорила она, — я вела совершенно невинную и совершенно чудесную беседу с лордом Грэтли.
— С лордом Грэтли?
— Вы явно не одобряете.
— Я этого не говорил.
— Вам и не надо ничего говорить, — сказала она, покачав головой. — Вы повторяете слова, когда не одобряете.
— Не повторяю.
Она посмотрела на него с жалостью.
— «Тюрьма. Разбойники. Побьете меня тростью. С лордом Грэтли». Вы всегда повторяете мои слова, когда не одобряете того, что я говорю.
— Я ищу ясности.
— Да. В том, что не одобряете.
Она могла бы поклясться, что услышала его рык.
— Вы заигрывали с лордом Грэтли!
— Мне кажется, мы уже это обсуждали. И что, если так? Вы ясно выразили свои намерения. — Она демонстративно расправила бархатную ленточку на рукаве. — И лорд Грэтли тоже.
Он сделал к ней несколько шагов.
— Что вы задумали, Уиннифред?
— Абсолютно ничего. — Она смахнула с платья пылинку. — Пока.
— Объясните! — приказал он, морской капитан до мозга костей.
Она беспечно пожала плечиком.
— Я дала обещание вести себя как примерная дебютантка в этом сезоне, и я выполню свое обещание.
— А после сезона?
— Ну, не вечно же я буду дебютанткой, верно? Я даже не в Лондоне буду. Стану наслаждаться независимостью старой девы в далекой сельской Шотландии.
