Восточном побережье Холидеи окажутся снобами, все неприятности начнутся снова. Ведь родные Калеба могут с неприязнью отнестись к тому, что их утраченный было сын вдруг сподобился жениться на подкидыше без роду и племени, да еще с сомнительным прошлым.
- Они примут тебя с радостью, вертихвостка. - Калеб приподнял ее лицо за подбородок. - Это меня они не выносят на дух.
- А если не примут?
- Примут. Ну, а теперь поскорее возвратимся в форт, - если только ты не решила прежде остановиться в церкви и обвенчаться.
Лили на минуту задумалась, но потом отрицательно покачала головой.
Калеб вздохнул, вывел из стойла Танцора и привязал его к задней стенке коляски. Лили сама спрятала саквояж под сиденье, забралась в экипаж и, потупив глаза, стала ждать, пока Калеб усядется рядом и разберет вожжи.
Но вот он свистнул жеребцу, и тот тронул коляску с места, через настежь распахнутые створки ворот, навстречу яркому солнечному свету.
- Наши дети будут обладать просто феноменальным упрямством, - заметил он, пока они ехали по главной улице Тайлервилля.
- У нас не будет никаких детей, - заявила Лили, старательно избегая встречаться глазами с прохожими. Какой-то скрытый инстинкт подтолкнул ее на ложь: - Мои... мои месячные начались сегодня.
Калеб умолк, и уголком глаза Лили заметила, что он разочарован. Она положила руку ему на плечо, но не нашла в себе силы сказать правду. Если майор уверится в том, что у них нет ребенка, а точнее, вообще никогда не будет, он, возможно, перестанет домогаться ее руки. И чем скорее это произойдет, тем быстрее она получит свободу, чтобы заниматься своей чудесной фермой.
Но тут Лили прикусила губу. Ведь если она и в самом деле носит в себе его ребенка, не совсем красиво позволить Калебу вернуться в Фокс Чейпл в полном неведении.
Такие нравственные затруднения всегда вызывали у Лили физическое недомогание, и потому она предпочла отвлечься, любуясь весенним солнечным деньком. По обе стороны дороги росли полевые цветы, а безоблачное небо имело тот неповторимый голубой цвет, от которого у Лили всякий раз сжималось горло и слезы подступали к глазам.
Она наслаждалась окружавшим их пейзажем, как вдруг ее улыбка померкла. К югу от дороги, на вершине небольшого холма Лили увидела индейцев. Их было шестеро, и все они были вооружены.
- Калеб, - шепнула она.
- Что? - Он с интересом обернулся в ее сторону.
- Индейцы, - непослушными губами произнесла она. - Вон там, на холме!
Он посмотрел туда, куда смотрела Лили, но не торопился доставать из кобуры пистолет или брать винтовку, которую, как заметила Лили, он уложил в Тайлервилле в заднюю часть коляски.
- Разведчики, - заметил он скорее с интересом, чем с тревогой.
Лили в нетерпении потянулась было за винтовкой.
- Без резких движений, вертихвостка, - холодно одернул ее Калеб, даже не удостоив взглядом. - Они не любят такие вещи.
Лили закаменела. Ее пальцы сжимали приклад винтовки, хотя она не имела ни малейшего представления, как из нее стреляют. "Да сделай же что-нибудь!" - хотелось ей завизжать при виде того, как индейцы спускаются к ним с холма.
- Они могут снять с меня скальп, - пожаловалась она, сквозь стиснутые зубы.
- Если этого не сделают они, то сделаю я, - отвечал Калеб.
Это заставило Лили замолчать. Ее глаза становились все шире и шире от страха, по мере того как индейцы подъезжали все ближе на своих мохнатых низкорослых лошадках. Их темные волосы свисали до самых плеч, но на этом кончалось сходство с персонажами, описанными в "Салли" и прочих книжках. Вместо того чтобы щеголять голыми торсами, они были одеты в ситцевые рубашки какого-то странного покроя. Лили разглядела, что индейцы носят совершенно обыкновенные брюки, а вместо мокасин на них были грубые черные ботинки, которые можно приобрести в любой сельской лавке!
Облаченный в самую яркую рубаху индеец выехал вперед и вскинул винтовку над головой, словно это было копье.
- Это женщина Голубого Мундира? - требовательно спросил он, махнув рукой в сторону Лили.
- Она своя собственная женщина, - покачал головой Калеб. - Хочешь, спроси ее сам.
Лили едва не хватил удар. Ей снова захотелось схватить винтовку, только на сей раз для того, чтобы пристрелить Калеба.
- Он врет, - торопливо сказала она. - Я его женщина.
Индеец оглянулся на своих приятелей, и вся компания расхохоталась. Лили даже показалось, что она заметила тень улыбки и на губах у Калеба, но решила, что ей это померещилось.
- Продашь женщину за двух лошадей?
- Возможно. - Калеб задумчиво почесал подбородок. - Но я не хочу тебя обманывать: от нее будут большие неприятности, от этой женщины.
- Калеб! - Лили не упала в обморок от ужаса лишь потому, что разозлилась.
Индеец прищурился, глядя на Лили, а затем сделал один резкий повелительный жест рукой.
- Он хочет, чтобы ты спустилась из коляски, чтобы разглядеть тебя как следует, - шепнул Калеб.
- Меня не интересует, что он хочет, - отвечала Лили, вцепившись в колени трясущимися руками и расправляя плечи.
Индеец что-то выкрикнул.
- Он теряет терпение, - предупредил Калеб, но в этом уже не было нужды.
Лили выползла из коляски и встала возле, а индеец несколько раз объехал кругом, глядя на нее и издавая разнообразные задумчивые звуки. Гнев, бушевавший в душе у Лили, начал брать верх над благоразумием.
- Это моя земля, - неожиданно выпалила она, - и я предлагаю тебе и твоим друзьям убираться отсюда подобру-поздорову! Да поскорее!
Индеец так и застыл в седле, изумленно уставившись на Лили.
- Ты слышал, что я сказала! - напирала она, уперев руки в бока.
Но тут позади нее оказался Калеб, чьи руки обхватили ее словно железный обруч.
- Заткнись! - выдохнул он ей прямо в ухо.
Лили снова оробела, заметив, как гнев омрачил физиономии индейцев, словно пелена туч - солнечное небо.
- Калеб, - пробормотала она, - ты должен меня спасти!
- Тебя спасти? Клянусь, если они поднимут цену до трех лошадей, то ты заплетешь свои волосы в индейские косички и оденешь меховые штаны еще до того, как сядет солнце.
Индейцы обменивались замечаниями по поводу Лили, то и дело окидывая ее оценивающими взорами. Она снова разъярилась:
- Ну что ж, пусть так, только запомни, что, если ты продашь меня, вместе со мной ты продашь и собственного ребенка!
- Ты же сказала, что у тебя начались месячные.
- Тебе не стоило быть таким легковерным, - покраснела Лили. - А я солгала.
- Две лошади! - звенящим голосом выкрикнул Калеб.
Индейцы выказали явный интерес.
- Я выйду за тебя замуж! - выдохнула Лили.
- Обещаешь?
- Обещаю.
- Когда?
- На Рождество.
- Это меня не устроит.
- Ну, тогда в будущем месяце.
