— Нас врасплох не застанут! — бешено вскинулся Уилкинс.
Его сморщенное лицо, обрамленное белой бородой, казалось старым и измученным. Джинни вспомнила, что слышала историю о том, как, вернувшись однажды из города, Папаша узнал, что его хижина сожжена, жена и дети мертвы и ужасно изувечены. Как страшно жить с такими воспоминаниями всю оставшуюся жизнь!
А Стив Морган, с его неслышной грациозной походкой, словно сам он был индейцем?! Джинни вспомнила скальпы, свисающие с его седла, и непроизвольно вздрогнула. Он способен на любое насилие. Морган сражался вместе с индейцами и против них — он убьет и белого человека, так же легко, за деньги. Морган — всего-навсего наемник, и Джинни постоянно приходилось напоминать себе об этом, особенно когда их взгляды встречались.
На этих бесконечных равнинах даже ночи не были темными. В каждом дуновении ветра чудился шорох подкрадывающихся апачей, ползущих, словно змеи, на животах.
Мужчины по очереди дежурили, пока остальные отдыхали.
Маленькая поляна, окруженная фургонами, казалось, совершенно опустела, когда Джинни выглянула на улицу, чуть откинув занавеску. Сегодня ночью повар предпочел лечь в фургоне, скрываясь от глаз индейских разведчиков.
Джинни знала, что Стив Морган спит недалеко под фургоном, тяжело груженным порохом и ружьями. Когда Пако полушутливо заметил, что не желает взорваться, если в фургон попадет стрела с огнем, Стив, рассмеявшись, пожал плечами:
— Какая разница? Мне все равно.
Джинни наблюдала, как он взял одеяло и пол поя фургон. Она почти не замечала, что Карл настойчиво сжимает ее руку.
— Джинни, — прошептал он, — осторожнее. Попытайтесь заснуть.
Она кивнула, но хотя Тилли и Соня крепко спали, утомленные ожиданием, так и не смогла сомкнуть глаз.
В фургоне было невыносимо душно, ни малейшего дуновения, хотя снаружи прохладный ветерок шевелил высокую траву. В отдалении завывали койоты.
«Я боюсь, — подумала Джинни, но тут же поправила себя:
— Нет, не боюсь, просто места себе не нахожу. Это все ожидание, неподвижность, неизвестность. И одиночество».
Ее так подмывало зашуметь и разбудить Соню, чтобы Можно было прижаться к ней и поделиться страхами.
Джинни снова приоткрыла занавески. Ее внимание привлек кофейник на углях. Может, чашка горячего кофе успокоит ее, хотя этот кофе вообще ни на что не похож, его можно пить разве что с виски — когда горло жжет, не так заметна горечь. Девушка разделась на ночь, оставшись только в тонкой рубашке, и сейчас не задумываясь стащила ее через голову и надела темное ситцевое платье, наслаждаясь странным, почти чувственным ощущением прикосновения мягкой материи к обнаженной коже. Почему женщины вынуждены носить так много всего под платьем?
Осторожно перешагнув через спящую Тилли, Джинни спрыгнула с фургона. Позже она не могла припомнить, знала она или только предчувствовала все, что произойдет. Она присела у костра и потянулась за кофейником, но тут чьи-то руки запутались в ее волосах. Девушка не пошевелилась, не обернулась, потому что знала, кто это, словно ждала его появления.
— Вы не должны быть здесь.
— Знаю. Не смогла уснуть. А вы почему поднялись?
Джинни так и не повернула головы, только услышала тихий смешок:
— Я чутко сплю. И кроме того…
Руки медленно задвигались по ее спине, поднимая тяжелые локоны, и девушка вздрогнула от легкого прикосновения теплых губ.
— В такие ночи, когда дует жаркий ветер, воют койоты и предстоит драка, я обычно не сплю долго. Я хотел бы отправиться верхом, все равно куда и зачем, как это делают апачи.
— Но вы мужчина. У вас еще будет много таких ночей.
Вы можете ехать куда захотите! Как ужасно быть женщиной!
Приходится ждать, пока кто-нибудь не согласится проводить тебя. Иногда я думаю, что быть женщиной хуже, чем ребенком: мы обладаем умом и чувствами взрослых людей, но нам не позволяют их выказывать.
— Именно поэтому вы и не спите? Потому что чувствуете неудовлетворенность и тоску?
Теперь они оба стояли на коленях, глядя друг другу в лицо. Джинни нервно перебирала юбку, пока Стив не положил руку на ее ладонь.
— Я хотела бы… каждый раз, когда мы встречаемся, либо ссоримся, либо… Неужели не можем просто поговорить?
— Сейчас не время, не место для бесед, и у меня нет охоты разыгрывать джентльмена и флиртовать с вами под звездами, Джинни Брендон, — грубо перебил он и, не успела девушка что-то сказать, поднял ее, крепко сжимая тонкие пальцы. — Если бы вы знали, что для вас лучше, — продолжал он с нотками едва подавляемого гнева в голосе, — подхватили бы юбки и сбежали в фургон, в постель, — спать и видеть сны, привычные для маленьких девственниц. Потому что, если останетесь, я затащу вас под свой фургон и возьму, может, тогда узнаете, что такое мужчина!
Он слишком близко, лихорадочно думала Джинни. Но для размышлений не оставалось времени, да и как она могла мыслить ясно, когда Стив уже вел ее за собой.
