— Теперь я знаю это наверняка, — выдохнул Тайрон. Он был и польщен и взволнован. — Я слишком поспешил, наверное. Я не хотел причинить тебе зло.
— Мама говорила, чего надо ждать в замужестве, но ее наставления были слишком общими, — прошептала Зинаида. — И едва ли она хотела увидеть меня в подобной ситуации. Она надеялась, что однажды я вступлю в честный брак и мой законный супруг объяснит мне остальные подробности.
— Я буду осторожен, как самый любящий муж, — пообещал Тайрон с невыразимой теплотой во взоре. — Я не посмею оскорбить тебя, Зинаида. Ведь нет ничего приятнее для мужчины, если любимая отвечает взаимностью.
Тайрон откинулся на спинку сиденья, а Зинаида прильнула к его груди. Мелодичное позвякивание колокольцев и мерный топот лошадиных копыт вселяли в душу небывалое умиротворение. Тайрон больще не пытался возобновлять свои ласки, хотя ему было нелегко побороть искушение и выбросить из головы воспоминание о ее женственной мягкости. Однако его терпение, казалось, побороло страхи Зинаиды, которая вскоре, повозившись на его груди, устроилась поуютнее и сладко вздохнула. Полковник улыбнулся, прижимаясь щекой ко лбу Зинаиды и испытывая несказанное наслаждение от ее доверчивости.
Экипаж качнулся и остановился перед двухэтажным, но совсем небольшим домиком в Немецкой слободе, который снимал Тайрон. Если бы, когда он приехал, на Кукуе было из чего выбирать, он бы снял квартиру поменьше, чтобы сэкономить на ренте, а заодно и на уборке дома. Почти лишенные мебели комнаты были тем не менее вполне чисты и уютны благодаря одной толстой немке, регулярно приходившей сюда убирать. Единственное, что не нравилось Тайрону, была необходимость общаться с маленькой колонией иноземцев, живущих в слободе. К тому же до казарм, где располагался его полк, было довольно далеко, а до дома, где жила Зинаида, и того дальше.
Выпрыгнув из экипажа, Тайрон помог выйти своей спутнице и расплатился с извозчиком. Зинаида перевела вознице просьбу полковника подождать пару часов в конце улицы, за что ему была обещана хорошая награда. Как только экипаж тронулся, англичанин подхватил Зинаиду на руки и поцеловал со всей страстью, которую ему до сих пор приходилось сдерживать. Не отрываясь от ее губ, он нетвердо зашагал к дому, и она рассмеялась.
— Я от тебя пьянею, — тихо пропел Тайрон ей на ухо.
— Трезвей поскорее, умоляю, не то ты совсем потеряешь дорогу, — попросила Зинаида, бросая взгляд через плечо на землю, чтобы увидеть, чем они рискуют. Тайрон нарочно шел по самому краешку вымощенной камнем тропинки, и, испугавшись, Зинаида обвила руками его шею.
Вдруг он громко рассмеялся и закружил ее, как бы показывая, что все это было сделано нарочно. Когда же он остановился, единственной реальностью в закружившемся вихрем мире оставались лишь его жаркие губы, ищущие ответа.
У двери Тайрон встал, чтобы отпереть замок, кляня хитроумное устройство за то, что оно имеет обыкновение в самый нужный момент ломаться. На сей раз, однако, замок быстро подался, и с благодарным вздохом полковник налег на дверь плечом. Ловко переступив через порог и прихлопнув дверь ногой, он закружился по темной комнате со своей ношей на руках. Остановившись возле дальней стены и прислонившись к ней спиной, он вдруг посерьезнел и опустил Зинаиду на пол.
Беспокойство, которое снедало Зинаиду с самого начала ее хитроумной кампании, снова вернулось, как только она попала в гнездо этого хищного сокола. И хотя угроза превратиться в его жертву должна была беспокоить скромную благовоспитанную девицу прежде всего, Зинаида все сильнее боялась собственной жажды, с которой мечтала о даруемых им удовольствиях. Даже когда Тайрон потянулся губами к ее рту, Зинаиде пришлось собраться с духом, чтобы противостоять приливу восторга. Поцелуи его были настолько сладки, что она рисковала с невероятной быстротой очутиться в его постели. Ощущая ласковые движения его языка, она упивалась таким блаженством, которое не в состоянии описать ни один художник. Словно осторожной кистью, Тайрон аккуратно наносил мазок за мазком на роскошное полотно чувственного удовольствия, лаская Зинаиду, пока она вновь не прильнула к нему, сгорая от нетерпения.
Внезапно тела их одновременно напряглись, а губы слились в сладостном поцелуе. Когда Тайрон поднял ее юбки, а потом подхватил под ягодицы и усадил верхом к себе на колени, Зинаида рассеянно подумала о том, что все ее намерения пошли прахом. С каждым мгновением Зинаиде было все труднее сохранять ясность мыслей, потому что теперь она жаждала лишь одного: удовлетворить свое жгучее желание. Если она надеялась остаться девицей, ей следовало срочно потушить разгорающийся внизу живота пожар. Иначе всем замыслам и планам — конец.
— Дай мне хоть миг, чтобы отдышаться, — взмолилась Зинаида. Помятые юбки опустились, позволяя отчасти обрести утраченную уверенность. Зинаида погладила грудь Тайрона, словно осаживая нетерпеливого жеребца, который возбудился, почуяв молодую кобылу. Но этим уже невозможно было унять его жажду.
Стиснув зубы, Тайрон снова подавил зов плоти и, взяв руку Зинаиды, запечатлел на ней почтительный поцелуй. Затем, отпустив боярышню, он прошел по комнате и зажег несколько свечей. Перед Зинаидой предстала почти пустая холостяцкая комната.
Она окинула взглядом скудную меблировку — несколько высоких стульев, два стола, обеденный и письменный, да пара высоких застекленных шкафчиков…
Тайрон повел рукой, демонстрируя скромный интерьер:
— Здесь довольно чисто, хотя и не совсем уютно на взгляд женщины.
— Тут все именно так, как я себе представляла, — тихо ответила Зинаида, гораздо больше заинтересованная этим человеком, чем предметами, его окружавшими. Свеча, которую он держал в руке, позволяла разглядеть гордый профиль и красивые глаза, в которых плясали отраженные огоньки. И вдруг она с удивлением поняла, что не может припомнить больше ни одного мужчины, чья внешность была бы ей приятнее, чем лицо Тайрона. И уж тем более никто до сих пор не вызывал у нее такого чувственного восторга. Она вспомнила, как екнуло сердце, когда он обнимал ее минуту назад, и удивилась тому, какую власть имеет над ней англичанин.
Отвернувшись, Зинаида попыталась отогнать от себя эти мысли.
— Странно… Ведь ты — солдат на службе у нашего государя. Приехал всего на несколько лет, а после вернешься на родину. Но, несмотря на это, содержишь свое жилище в прекрасном состоянии.
— Я плачу одной женщине, чтобы она убирала тут и готовила для меня, — сказал Тайрон, отставив подсвечник. Потом вернулся к Зинаиде и, сняв плащ с ее плеч, повесил его на спинку ближайшего стула. Ослепленный безупречной красотой кремовой шелковистой кожи, он погладил округлое плечо. Взгляд его упал за корсаж, стремясь разглядеть ничем не прикрытую грудь. — Моя помощница приходит на час-два каждый день, — продолжал Тайрон, — но к моему возвращению ее уже тут не бывает. Если бы она не была тяжелее меня на целый пуд, я бы подумал, что она меня опасается.
— Наверное, мне тоже следует тебя опасаться, — выдохнула Зинаида, дрожа от удовольствия. Заметив, как заблестели его глаза, она попыталась собраться с мыслями и напомнить себе, что ее ожидает через девять месяцев, если сейчас она позволит ему все. — Ведь я едва тебя знаю, и вот я здесь, наедине с тобой.
Тайрон поцеловал ее в лоб.
— В бане ты меня тоже боялась? — Зинаида покачала головой:
— Нет, я просто сильно разозлилась, потому что ты даже не попытался предупредить меня о своем присутствии.
Тайрон с насмешкой посмотрел ей в лицо:
— А ты разве позволила бы мне остаться?
— Конечно, нет.
— Тогда должна понимать, почему я ничего не сказал. Соблазн подглядеть за тобой оказался сильнее. Даже теперь мне хотелось бы увидеть тебя, как тогда, и обнимать тебя, как в том бассейне. Тебе никто не говорил, как ты прекрасна, когда твоя кожа блестит от капель влаги?
Зинаиду вновь охватила тревога, и она отвернулась. Поцелуи Тайрона лишали ее воли, и она поняла, что надо оградить себя от их чар. Но очень скоро стало понятно, что она не сумеет противостоять тем удовольствиям, о которых мечтала, к которым уже стремилась.
Шагнув ближе, Тайрон прижался к девушке сзади своим длинным, мускулистым телом и обвил ее руками под грудью. Ноги у Зинаиды подкосились, а пульс участился. Она положила голову ему на плечо.
