его губам, он понял, что не сможет более ни секунды терпеть ее ласки. Он резко отпрянул от нее и поднялся, дрожа как осиновый лист.
— Элсбет, прости, но я не могу. Нет, не обижайся, это не потому, что я тебя разлюбил. — Он постарался унять дрожь в голосе и продолжил более твердо: — Я не могу, моя маленькая кузина. Я обещал Арабелле поехать с ней кататься на лошадях. Ты же понимаешь, если я опоздаю, она что-нибудь заподозрит. Будь терпеливой, Элсбет. Скоро все наши мучения кончатся, обещаю тебе. Ты мне веришь?
— Но, Жервез… Да, я верю тебе.
Он не передумает. Она слишком хорошо его изучила. Она медленно кивнула ему. Те чудесные ощущения, которые она только что испытала, растаяли, словно по волшебству. Элсбет уже готова была признать, что это ее горе и страх перед предстоящей разлукой на мгновение вызвали их к жизни.
Прежде чем уйти, Жервез поцеловал ее в щеку, без страсти, без томления, легко и нежно. В его прощальном жесте ей почудилась печаль. Она с трудом сдержалась, чтобы не заплакать, и только когда он ушел, дала волю слезам.
Леди Энн легко запрыгнула в седло с помощью конюшего.
— Благодарю, Тим, — сказала она, оправляя юбку своей амазонки так, чтобы она прикрывала ее ноги, обутые в высокие сапоги. — Тебе не нужно сопровождать меня. Я еду к доктору Брэниону. Тьюлип хорошо знает дорогу.
Тим почтительно потрепал кобылку по холке и отступил в сторону, когда леди Энн дернула поводья. Тьюлип галопом понеслась вниз по главной аллее.
Выражение хмурой озабоченности, которое леди Энн скрывала в присутствии посторонних, теперь снова появилось на ее лице. Она глубоко вдохнула чистый деревенский воздух и пустила Тьюлип шагом. Кобылка благодарно заржала.
— Ты так похожа на меня, толстая старая лентяйка, — вполголоса проговорила леди Энн. — Стоишь себе в стойле и неприязненно косишься на всякого, кто нарушает твой покой.
Леди Энн не ездила верхом уже несколько месяцев. Она знала, что завтра утром ноги ее будут страшно болеть с непривычки. Но сейчас ее это не волновало. Она чувствовала себя беспомощной и разбитой, ее вчерашняя вспышка ярости и злость на Джастина сегодня сменились отчаянием. Эвишем-Эбби стал для нее холодным мрачным склепом, она не могла там больше оставаться. Джастин куда-то отлучился, Арабелла, вероятнее всего, тоже поехала кататься, чтобы быть подальше от своего супруга. А что касается Элсбет и Жервеза, она не видела их с самого ленча.
Повернув Тьюлип к опрятному домику в георгианском стиле, который стоял на окраине деревушки Страффорд-он-Бейрд, она подумала, что Пола может не оказаться дома. Он всегда бывал занят со своими пациентами — он лечил всю округу и помогал каждому, кто обращался к нему за помощью.
У них почти не было времени побыть друг с другом наедине со дня смерти Жозетты. И сегодня она решила, что ей во что бы то ни стало надо увидеть его, заглянуть в его карие глаза и хотя бы на время забыть все свои горести и беды. О да, в его присутствии она могла бы забыть все на свете — даже собственное имя. Она вспомнила про их свидание у пруда, вспомнила его ласки, наслаждение, которое он ей подарил. Он был с ней бережным и внимательным, понимая ее страх перед мужской силой, который внушил ей бывший муж. Она вспомнила о волнующих прикосновениях любимого и подумала, что отдала бы все на свете, чтобы испытывать это наслаждение снова и снова.
— А теперь, Тьюлип, твои старые кости наконец-то отдохнут, — промолвила леди Энн, направляя лошадь в маленькую тисовую аллею. — Хотя вряд ли ты устала, моя ленивая толстушка.
— День добрый, миледи, — окликнул ее крепкий светловолосый паренек приблизительно одних лет с Арабеллой.
— Рада видеть тебя, Уилл, — отвечала она, когда паренек, хромая, подошел к ней, чтобы взять лошадь под уздцы: он сломал ногу, будучи еще совсем ребенком. — Ты неплохо выглядишь. А доктор Брэнион дома? — Леди Энн затаила дыхание, ожидая его ответа. «Только бы он был дома», — в волнении твердила она себе.
— Да, миледи. Он только что вернулся от Далворфи. Старый развратник сломал себе руку.
— Прекрасно, — сказала она. Ей было наплевать на Далворфи, даже если бы он сломал себе шею. — Дай моей Тьюлип немного сена, Уилл, да смотри не перекорми ее. Она за последнее время очень растолстела.
Она легко спрыгнула на землю и почти бегом поспешила к крыльцу. К ее удивлению, на ее стук никто не откликнулся — обычно дверь отпирала суровая ирландка миссис Малдон, экономка доктора.
— Энн? Вот так встреча! Боже правый, девочка моя, что ты тут делаешь? — Дверь отворилась, и на порог вышел доктор Брэнион. Рукава его белой рубашки с оборочками засучены выше локтей, воротник расстегнут, на лице — удивление и радость.
Леди Энн смотрела на него, не в силах вымолвить ни слова. Она облизала пересохшие губы и заметила, что он не отрывает глаз от ее рта.
— Я хотела сделать тебе сюрприз, Пол, — наконец произнесла она.
Господи, она словно упрекает его в чем-то!
Доктор улыбнулся, взгляд его все еще был прикован к ее губам.
— Ах, Энн, прости мне мою невежливость. Заходи, прошу тебя. — Ему хотелось внести ее в дом на руках и опустить только на свою постель. А потом он бы покрыл поцелуями ее милое лицо. Трепет пробежал по его телу. — Мне очень жаль, но миссис Малдон отлучилась ненадолго. Если хочешь, я сам приготовлю нам чай. Сестра миссис Малдон занемогла. Все это очень печально.
— Да, — согласилась леди Энн. По правде говоря, она чувствовала себя расстроенной не больше, чем ее кобылка Тьюлип, которая сейчас, наверное, довольно фыркает над яслями с овсом. Она проследовала за Полом в маленькую гостиную — уютную, светлую комнату, которая ей очень понравилась. Она так не походила на величественные мрачные покои Эвишем-Эбби.
— У тебя прелестная шляпка, — сказал он. — Можно я помогу тебе снять ее? — Ему хотелось поцеловать ее, а черные бархатные поля шляпки мешали.
Леди Энн молча кивнула и приподняла голову. Доктор Брэнион не поцеловал ее, хотя желание прикоснуться губами к ее губам сводило его с ума. Развязав ленточки шляпки, он снял ее и нетерпеливо швырнул на стол.
— А теперь присаживайся и рассказывай, что привело тебя сюда. — Что-то случилось — он видел это по ее лицу. Поцелуи могут и подождать. Он вздохнул. — Я готов выслушать тебя. Ведь ты приехала сюда не за тем, чтобы меня удивить?
Глава 22
Она улыбнулась ему своей очаровательной кроткой улыбкой:
— Нет, я действительно приехала, чтобы повидаться с тобой. Но если хочешь знать, я вчера поссорилась с Джастином из-за Арабеллы. Я не хотела этого, но так уж получилось. А потом она вбежала в комнату, где мы с ним разговаривали. Я видела, что она до смерти боится его, Пол. Что до графа, одному Богу известно, что у него на уме. Но ты был прав: он уверен, что она изменила ему с Жервезом. Он не сказал мне, почему он так решил, а мне именно это и надо было узнать. Но он мне ничего не сказал. Тем не менее я знаю его достаточно хорошо, чтобы предположить, что если он поверил в такую нелепость, значит, на то есть серьезные причины. — Она вздохнула. — А я так хотела, чтобы он открылся мне.
— Меня удивляет, почему он до сих пор не приказал французу убираться из Эвишем-Эбби. Ему давно надо было это сделать. Тогда, возможно, они с Арабеллой выяснили бы это досадное недоразумение и все бы наладилось.
— Как же я ненавижу Эвишем-Эбби! Теперь этот дом кажется мне еще более пустым и холодным, чем раньше. Даже когда в нем полно людей, он выглядит так неуютно! Клянусь Богом, я всегда ненавидела это место.
— Тогда ты будешь жить здесь, со мной.
Энн удивленно взглянула на него, потом рассмеялась. Она окинула взглядом гостиную; ей нравилось здесь все — мебель, драпировки, статуэтки на каминной полке и гравюры и картины, украшавшие стены.
— И ты позволишь мне жить здесь? Ты не станешь подыскивать мне другой дом, огромный и респектабельный, который, по твоему мнению, больше мне подойдет?
