Они с Арабеллой легли спать далеко за полночь. Утром он проснулся первым, поцеловал ее, но решил, что не будет заниматься с ней любовью, — она, должно быть, устала после того, как они трижды были вместе за эту восхитительную ночь. И он не стал ее будить. Но, Боже милостивый, как же это было нелегко. Проснись она когда он уходил, он наверняка до сих пор был бы с ней в постели.
Сегодня они еще не обсуждали, что делать с Жервезом, поскольку он видел свою жену только за завтраком в присутствии леди Энн и Элсбет. Досадно. Джастин прикончил бы его с превеликим удовольствием. Но он с юности обучался военной стратегии, и первое правило ее гласило: никогда не убивай врага, пока не узнаешь, что он замышляет, — все очень просто. Не будет он отступать от этого правила и сейчас. Арабелла знает это и без всякой военной науки.
Но что же делать?
Сегодня, во всяком случае, он собирался обыскать комнату Жервеза. Вряд ли француз оставил там какие-нибудь улики, но проверить это все же стоит. Как бы там ни было, он не позволит Арабелле расправиться с Трекасси, пока не узнает, за чем тот охотится.
Подняв голову, граф увидел свою жену — она стояла под портретом их давно почившего предка шестнадцатого столетия, и жемчужные сережки у нее в ушах находились как раз на уровне белоснежного сборчатого воротника дедушки Деверилла.
— Любовь моя, — глубоким тихим голосом произнес Джастин. Для него было так естественно называть ее «моя любовь». Он никогда не говорил этих слов другой женщине. В один миг он пересек разделявшее их пространство и привлек Арабеллу к себе. — Я скучал без тебя.
— Почему ты не разбудил меня? — Ее руки ласкали его, гладили по спине, спускаясь все ниже. Он задержал дыхание. — Я проснулась, а ты уже ушел. А я хотела целовать твои губы и шею, грудь и живот, как прошлой ночью. Помнишь? Ты сказал мне, что тебе это очень нравится. — Арабелла улыбнулась ему с очаровательным бесстыдством. — И мне помнится, я заставила тебя стонать от удовольствия, а когда я прекратила свои ласки, то услышала твой разочарованный вздох.
Он дрожал с головы до ног. Покачав головой, он сказал просто:
— Мне было нелегко расстаться с тобой, но ты очень устала и нуждалась в отдыхе. Вчера ночью мы несколько раз были вместе, а ты еще не привыкла к этому. Выражаясь проще, я оседлал тебя и загнал просто до изнеможения.
— Интересно, — задумчиво промолвила она, коснувшись пальцем ямочки у него на подбородке, — а могу я оседлать тебя? Это возможно? Так делают? Это доставит тебе наслаждение?
Джастин в отчаянии закатил глаза и уперся взглядом в стену, тяжело и часто дыша — он желал ее до безумия. Арабелла неожиданно рассмеялась, заметив, какой эффект произвели на него ее слова, хотя и не вполне понимая, как ей это удалось. Пусть сегодня вечером покажет ей, как это делается.
Он перевел дух и вымолвил:
— Сегодня вечером. Я даю тебе время до вечера. А теперь, пока я совсем не потерял рассудок, я скажу тебе, почему не разбудил тебя утром: мне не хотелось покидать тебя, но я знал, что если бы остался, то неминуемо был бы снова с тобой. Но нельзя же так мучить свою жену. Так что подождем остаток дня до вечера — да, только вечером, и не раньше. Вполне возможно, впрочем, что я искусаю себе пальцы в ожидании вечера, — шутливо добавил граф, но тут же посерьезнел. Он ласково погладил ее по щеке, вглядываясь ей в лицо — такое милое, любимое лицо. — Так ты все-таки простила меня, Арабелла?
Она прижалась к Джастину и внимательно посмотрела ему в глаза. Для него было важно получить ее ответ — она это чувствовала сердцем. И поэтому произнесла медленно, вложив всю душу в свои слова:
— Ты мой муж, ты часть меня, и не простить тебя — для меня все равно что не простить себя саму. Да, я простила тебя. Я поняла: мы с тобой настолько похожи, что, если бы я случайно увидела, как ты выходишь из амбара, а вслед за тобой — другая женщина, я пришла бы точно к такому же выводу, как и ты. И я превратила бы нашу брачную ночь в сущий ад, как ты это сделал со мной. Но теперь все плохое забыто. Мы все начнем сначала. — Арабелла приподнялась на цыпочки и жадно прильнула к его губам.
— Открой рот.
Она повиновалась ему без раздумий. Его язык скользнул меж ее губ, и она вздрогнула — таким новым и неожиданным было это ощущение.
— Джастин, — прошептала Арабелла, целуя его все крепче, касаясь языком его языка, — вы знаете, милорд, а я, по-моему, не так уж и устала.
Он засмеялся было, но смех его перешел в стон. Джастин осторожно отстранил жену от себя. Господи, она просто сводит его с ума. Джастин откашлялся, но голос его все еще был похож на хриплое карканье, когда он сказал:
— Вечером, и не раньше. Мне лучше знать, что тебе нужно. Ты совершенная невежда в подобных делах, хотя я надеюсь, что это продлится недолго — я сам позабочусь о твоем просвещении. Когда дело касается отношений между мужчиной и женщиной, незнание может стать только помехой. А теперь слушайся меня. Держи руки при себе или хотя бы выше моей талии. Ты не против, если мы вместе полюбуемся на наших предков?
Утром того же дня, ближе к ленчу, гуляя по парку, граф сказал своей жене:
— Я хочу, чтобы ты увела Жервеза из дома сегодня после ленча. Элсбет тоже можешь взять с собой. Пригласите и Сюзанну. Мне это необходимо, чтобы осмотреть его комнату, — я должен быть уверен, что он не застанет меня врасплох за этим занятием. Если это случится, я вынужден буду его убить, и мы так и не узнаем, зачем он приезжал сюда, в Эвишем-Эбби.
Ее так и подмывало сказать ему, что ей известно про Жервеза и Элсбет. Но соображения фамильной чести, ее преданность отцу, и сестре одержали верх. Она прикусила язычок, хотя это было и нелегко. Он ее муж, у нее не должно быть от него никаких тайн, но ничего другого ей не остается.
— Хорошо, — согласилась Арабелла. — Я позову Сюзанну. Она, без сомнения, обрадуется любому поводу, чтобы удрать от бедного лорда Грейбурна. Я сейчас же отправлю к ней посыльного. Она не посмеет мне отказать. Кстати сказать, я почти уверена, что лорд Грейбурн предпочтет Элсбет Сюзанне. Сюзанна будет просто в восторге, и это сделает ее моей должницей.
С этими словами она улыбнулась ему. Джастин смотрел на Арабеллу и представлял, как она сидит на нем сверху, ее спина выгнулась, голова запрокинута, и она все глубже вбирает его в себя. Он сделал глубокий вдох, чтобы успокоиться, и сказал:
— Вот и отлично. — Слегка коснувшись пальцем кончика ее носа, он добавил: — Ты прелестная и безжалостная, честная и верная. О такой жене мужчина может только мечтать.
— Если ты вдруг усомнишься в этом, я тебе напомню, — лукаво пообещала она, слегка ткнула его кулачком в бок, быстро чмокнула в губы и поспешно отступила, насвистывая себе под нос с самым невинным видом. Ну хорошо же, посмотрим, как она посвистит после сегодняшней ночи. Он ухмыльнулся ей в ответ.
Им не пришлось посылать за Сюзанной Тальгарт. Джастин и Арабелла услышали стук колес подъезжающей кареты. Они видели, как карета Тальгартов остановилась у парадного крыльца Эвишем- Эбби. Граф, к своему удивлению, заметил, как вслед за дочерью из кареты вылезла миссис Тальгарт. Дождь только что кончился, но она с явным неодобрением покосилась на хмурое небо — погоде она не доверяла. Он тоже.
Обращаясь к жене, граф тихо заметил:
— Чудеса, да и только. Как ты думаешь, неужели леди Тальгарт решила помиловать Энн? Не хотелось бы, чтобы это было так: я считаю, все эти старые сплетницы одинаковы. Не люблю менять свое мнение о людях.
Арабелла засмеялась. Они подошли к гостям, чтобы их поприветствовать. Граф слегка сжал прелестную ручку Сюзанны, обтянутую перчаткой, и отвесил ей церемонный поклон:
— Мисс Тальгарт, как вы отважились отправиться в путь в такую погоду? Хотя дождя уже нет — он кончился прямо перед вашим приездом, — я все-таки опасаюсь, как бы погода снова не испортилась. Надеюсь, не дурные вести привели вас в Эвишем-Эбби?
Сюзанна кокетливо улыбнулась, отчего на щеках ее заиграли ямочки, и, насмешливо стрельнув глазами в сторону Арабеллы, отвечала:
— Нет, милорд, совсем наоборот — у нас для вас потрясающая новость. Не правда ли, мама?
Леди Тальгарт выглядела так, словно проглотила шомпол. Она выдавила из себя кислую улыбку,
