— Относительно моей сестры. В том смысле, что ты держишься от нее подальше, пока она не найдет себе мужа.
— Ах да, блестящий план. Он имел оглушительный успех, вы не находите? — вставил Картрайт, который терпеть не мог, когда его исключали из беседы.
Джеймс и Армстронг одарили его одинаково мрачными взглядами. В ответ Картрайт пожал плечами, пытаясь придать лицу невинное выражение.
Охваченный дурными предчувствиями, Джеймс снова переключил внимание на Армстронга.
— Так что там насчет Мисси?
Мгновение виконт молча изучал его, а когда заговорил, делал это так медленно, словно обдумывал каждое слово.
— После всех этих лет вполне очевидно, что твое отсутствие почти не повлияло на ее чувства. Она, похоже, возомнила себя еще более влюбленной в тебя, чем раньше. Ты хоть понимаешь, что со своего дебюта она отвергла более двадцати брачных предложений?
Так много? Лицо Джеймса вспыхнуло, словно он и вправду был виноват. Сунув руки в карманы, он шире расставил ноги, но промолчал.
— Мама не позволит Эмили дебютировать в этом году, учитывая, что Мисси еще не пристроена. Если не предпринять что-нибудь сейчас, все три моих сестры окажутся на брачном рынке одновременно, мешая друг другу.
— Чего еще ты хочешь от меня? Что еще я могу сделать? В последний раз я видел ее на дне рождения твоей матери почти семь месяцев назад. И если ты не забыл, я приехал только по настоянию виконтессы. Может, мне переселиться во Францию?
— Кстати, у герцога есть квартира в Париже. Он никогда не позволял там жить мне, его собственной плоти и крови, но, возможно, если ты попросишь…
Джеймс пропустил мимо ушей реплику Картрайта, не найдя ничего веселого в его шутке.
Уголок рта Армстронга приподнялся в усмешке.
— Уверяю тебя, ничего столь чрезвычайного. Что я предлагаю, так это сменить стратегию на противоположную. Твое отсутствие превратило тебя в некий образ в ее сознании, затмевающий реальную жизнь, что-то вроде выдуманного романтического героя. Ей нужно увидеть тебя в светском обществе, на всех этих чертовых приемах, флиртующего с другими женщинами. Красивыми и притягательными. Она никогда не знала тебя с этой стороны.
Джеймс понимал, что он имеет в виду. Мисси никогда не видела в нем повесу. Соблазнителя. Не то чтобы за ним числилось слишком много соблазнений. Но конечно, спустя несколько месяцев, когда восторги страсти заканчивались, он мог уйти не оглядываясь.
— Возможно, тогда, — продолжил Армстронг, — она поймет, насколько вы не подходите друг другу, и, будем надеяться, увидит Гренвилла в лучшем свете. Хотя почему она ничего не делает, чтобы поощрить его, выше моего понимания. Ведь он наследник герцогства. И к тому же не калека и не старик. Большинство женщин отдали бы все на свете, чтобы оказаться на ее месте.
Боже милостивый, он так говорит о Гренвилле, что можно подумать, будто тот святой. В конце концов, тот факт, что он наследник герцогского титула, не более чем подарок судьбы и ничего не говорит о характере мужчины. И о чем, черт побери, Армстронг думает, предлагая ему провести целый сезон в непосредственной близости от Мисси? Ему и без того тяжело удерживать свои руки подальше от нее. Чертовски тяжело.
— Ты всегда питал к ней слабость, и я знаю, что ты желаешь ей счастья и благополучия не меньше, чем я. Я понимаю, что опять злоупотребляю нашей дружбой, но хочу, чтобы моя сестра вышла замуж и устроила свою жизнь к концу этого года. Хорошо, если это будет Гренвилл. — Армстронг помедлил, вздохнув. — Почему бы тебе не начать завтра на балу у моей матери?
Судорожно сглотнув, Джеймс твердо встретил его взгляд. Речь идет о будущем Мисси. Его мучения будут недолгими. Учитывая это, едва ли он может отказаться.
— Сделаю что смогу.
Лицо Армстронга осветила улыбка.
— Отлично. Я знал, что могу рассчитывать на тебя. И, зная тебя, я уверен, что ты добьешься успеха.
Вечер бала выдался таким холодным, что все замерзло. Даже снежинки отказывались падать, словно скованные морозом.
Стоя рядом с матерью среди теплых серых стен Стоунридж-Холла, Мисси встречала последнюю гостью, вдовствующую графиню Стоквелл, приехавшую позже всех и еще не успевшую согреться.
Казалось, прошла целая вечность, пока графиня перечисляла с мучительными подробностями все рытвины и ухабы, встретившиеся ей на пути до Стоунридж-Холла. Не знай Мисси, что она живет в соседнем поместье, она поклялась бы, что графиня путешествовала несколько дней по Сибири на оленьей упряжке, чтобы добраться до них.
К счастью, внимание леди Стоквелл привлекла украшенная перьями прическа леди Бейли, ее подруги и наперсницы. Прервавшись на полуслове, вдовствующая графиня впилась взглядом в следующую жертву. Поспешно извинившись, она решительно направилась к столу с закусками, где ничего не подозревающая леди Бейли угощалась пуншем.
Мисси и виконтесса облегченно вздохнули.
— Я никогда не встречала более разговорчивую особу, — заметила виконтесса. Повернувшись к лестнице, она устремила взгляд вниз, на длинный ряд сверкающих мраморных ступеней, ведущих к величественным парадным дверям. — Надеюсь, с Лаки все в порядке.
Мисси тоже надеялась, что лошадь оправдает свою кличку[1]. Утром у призовой кобылы ее брата начались схватки, но к полудню стало ясно, что с родами возникли трудности. Когда мужчины узнали об этом, сразу кинулись в конюшню, где и остались. С тех пор прошло четыре долгих часа и еще один мучительный час с момента появления первых гостей.
Опасаясь, что если заговорит, то выдаст всю глубину своего отчаяния, Мисси молча кивнула в ответ. Она так надеялась потанцевать с Джеймсом этим вечером. Еще неизвестно, когда они увидятся после его отъезда, если вообще увидятся в течение предстоящего сезона. Имея только два дня в своем распоряжении, приходится считать каждую минуту.
— А теперь можешь идти и развлекаться, — улыбнулась виконтесса, сделав поощряющий жест. — Похоже, Клер неплохо проводит время в обществе мистера Финли, и я уверена, что многие джентльмены терпеливо ждут, когда ты покончишь со своими обязанностями хозяйки, чтобы пригласить тебя танцевать.
Мисси нашла взглядом свою подругу, кружившуюся в кадрили. В платье из бледно-голубой тафты, подчеркивающем линии ее миниатюрной фигурки, с ниткой великолепного жемчуга на шее, она казалась очень хорошенькой. Единственная дочь барона и баронессы Ратленд, Клер жила неподалеку, в соседнем поместье. Они подружились еще в детстве, и Клер, будучи старше на год, пыталась верховодить.
— Леди Армстронг.
Отвлекшись, Мисси не заметила приближения лорда Эдварда Кроули. Широкоплечий и крепкий, он был немногим выше ее пяти футов девяти дюймов, с приятным лицом и светло-русыми волосами, слишком длинными, на взгляд Мисси.
— Добрый вечер, лорд Кроули. Полагаю, вы искали мою дочь. — Виконтесса одарила его ослепительной улыбкой. Он улыбнулся в ответ, сверкнув белыми зубами. В его карих глазах отразилось восхищение виконтессой, великолепной в своем платье из голубого атласа. Мать Мисси казалась слишком красивой для женщины, родившей четырех детей, и определенно слишком молодой, чтобы иметь сына, которому не хватало всего трех лет до тридцатилетия.
Лорд Кроули перевел взгляд на Мисси, не скрывая своего романтического интереса.
— Да, если мисс Армстронг подарит мне этот танец, — отозвался он, отвесив галантный поклон и протянув руку.
Обменявшись быстрыми взглядами с матерью, которая одобрительно кивнула, Мисси взяла его затянутую в белую перчатку руку, позволив проводить себя на танцевальную площадку под первые звуки
