– Не только… В адате много хорошего… Больше хорошего, чем плохого… Адат – это честь воина, а не честь убийцы…
– Ты ничего не понимаешь в адате… И отойди подальше, иначе я с собой не справлюсь и пинану тебя по больной ноге… Характер у меня ой какой горячий, знаешь… Бывает, сделаю что-то, а потом сам жалею… Вот пинану, а потом стыдно будет, что раненого и увечного обидел…
Бандит сначала психанул, потом взял себя в руки и откровенно насмехался.
– Пинанешь – я тебе ногу прострелю… Которой пинался… – спокойно возразил старший лейтенант. Вроде бы и добро сказал, без угрозы, но сомневаться не приходилось, что слова с делом не разойдутся. И даже пистолетом, который еще не убрал, поиграл для подтверждения серьезности своих намерений.
– А у меня еще одна нога останется… – словно на базаре торговался, сказал бандит.
– А у меня запасная обойма есть… – сообщил Пашкованцев. – А чем тебе мое присутствие здесь не нравится?
– А кому понравится, когда чужие в его домашние дела суются… – Бандит поднял связанные руки и промокнул нос рукавом рубашки около плеча. А под рубашкой прорисовывались такие мощные бицепсы, что старшему лейтенанту могло не поздоровиться, если бы бандит в машине сумел добраться до него.
– Приятно услышать такую глупость… – позволил себе не согласиться Алексей. – Значит, когда пользоваться Россией, то вы все «за», двумя реками гребете и добавки требуете, а в другое время русские к вам не суйся… Так, что ли?… Вы тут всех мирных жителей поубиваете, а вас к порядку и призвать нельзя… Так?… Его вот, водителя, за что убить хотели?
Алексей глянул на водителя, прислушивающегося к разговору.
Бандит ничего не ответил, только носом опять зашмыгал. Удар тростью оказался жестким, кровь никак не хотела останавливаться, а сам нос расплывался во всю ширину лица. Старший лейтенант знал, что хотя сейчас под кровью не видно посинения, но если бандита умыть и причесать, то видно будет, что синева расплылась не только по носу, но и по половине лица. Обычное явление после подобного удара.
В это время Пашкованцеву позвонили, не дав закончить разговор.
Пришлось объяснять, где они сейчас находятся. Сам старший лейтенант, плохо знающий местность по эту сторону перевала, если не сказать, что совсем ее не знающий, и объяснить толком не мог, и потому прибегнул к помощи водителя. Тот объяснил быстро.
Дежурный помощник коменданта сообщил, что высылает боевую машину пехоты и грузовик, чтобы забрать «груз 200». На месте будут ориентировочно через час, плюс-минус десять минут. А следственная бригада прокуратуры сейчас выехать не может, и придется составлять протокол со слов старшего лейтенанта уже в самой комендатуре, куда следователь подойдет, как только машины вернутся. Такой вариант развития событий Пашкованцева устроил больше всего. Значит, не придется ждать на месте и, возможно, уже сегодня удастся выехать дальше – до батальона теперь рукой подать…
Алексей посмотрел вдаль, туда, куда уводила дорога. Хотелось побыстрее закончить все дела здесь и уехать из мест, где убить желают только за то, что ты русский…
2
Из районной комендатуры к месту происшествия транспорт доставил таких же «краповых», что и на перевале сидели. Может быть, даже из одного региона. Но «краповые» протокол не составляли, просто быстро и профессионально прочесали участок рядом с дорогой, где машину встречал человек с автоматом. И почти сразу нашли среди кустов четыре рюкзака и три автомата с большим запасом патронов. В рюкзаках оказалась целая база тротиловых шашек и коробка с радиоуправляемыми взрывателями. И все остальные принадлежности для устройства и приведения в действие взрывных устройств. Не было в рюкзаках продуктов питания, из чего легко было сделать вывод, что теракты готовились не где-то на горных дорогах, а непременно в населенных пунктах, где бандиты и собирались устроиться. Об этом же говорило и их желание захватить машину для перевозки взрывчатки.
– Богатая добыча… – сказал командующий «краповыми», высокий скуластый капитан, то ли татарин, то ли башкир по национальности. – Ребята всерьез повоевать решили… А мне что-то физиономия вон того знакома…
Он подошел ближе к пленнику, но сломанный нос и размазанная по лицу кровь идентификации личности не способствовали. Осмотр убитых дал больше. Только того из бандитов, которого Пашкованцев перед выстрелом ножом по лбу полоснул, узнать было нельзя. Кровь все лицо залила. Другой, получивший в спину пулю, когда пришлось экстренно спасать водителя, имел вполне фотогеничный вид, только скалился по-собачьи, когда к удару готовился, и с этим оскалом на лице остался навсегда. Но оскал не сильно черты лица изменил.
– Ну, вот, – сказал капитан. – Теперь понятно… Джамаат Горного Пасечника… Так их звали… Они из нашего района… А то я уж думал, хлопот с залетными будет… Пока определишь, кто это, пока то да се… Не люблю хлопоты… Спасибо, старлей… Поубавил нам работы…
– А за старание вы должны сегодня же меня дальше отправить… С любым транспортом… – не упустил Алексей шанс.
– Ну так… На той же машине, наверное, и поедешь… – посмотрел капитан в сторону водителя «Фольксвагена».
Водитель радостно закивал. Все-таки с охраной ездить спокойнее.
– Как протоколы подпишете, так и поедете…
Здесь при районной комендатуре не оказалось спецназовцев ГРУ. Это, впрочем, старший лейтенант Пашкованцев и раньше знал, но здесь стоял большой отряд «краповых» во главе с бритоголовым подполковником со звездой Героя России на груди. С подполковником, только прошедшим через проходную комнату дежурного, Алексей не познакомился, но что-то, кажется, слышал про него. Крутой, кажется, мужик…
Дежурный помощник коменданта торопился по каким-то своим, видимо, делам и следователя прокуратуры тоже поторапливал, все закончилось гораздо быстрее, чем можно было ожидать. Через час микроавтобус готов был выехать. Случайный пассажир дальше ехать не собирался, и потому его допрашивали последним. Он был обижен, что остался без автомата, который уже в руках держал, и на вопросы отвечал скучно и односложно…
Дальше дорога уже шла по равнине, и до городка, где стоял батальон спецназа ГРУ, доехали меньше чем за час. На равнине водитель гнал вполне прилично для неновой машины, хотя на скорость спорткара и не претендовал. Он довез старшего лейтенанта Пашкованцева прямо до КПП, хорошо зная, видимо, городок и хорошо ориентируясь на его узких пыльных улочках, так не похожих на широкие цветущие улицы дагестанских сел. Городок в войну строили беженцы из подручного материала и при этом не слишком заботились об эстетике.
– Ты подожди пять минут, – расплачиваясь с водителем, попросил Алексей. – Может быть, я и дальше с тобой поеду… Если быстро все оформлю… Если нет, я выйду, скажу… Или пришлю кого-то…
– Давай… – согласился водитель. – С тобой как-то безопаснее… Да и веселее вдвоем…
Но ехать дальше на машине не пришлось. Комбат, как сообщил дежурный, собирался вылетать на вертолете, и Пашкованцев, прямо от дежурного позвонив, напросился в попутчики к подполковнику Скоморохову. Пришлось послать первого попавшегося солдата к водителю, чтобы тот не ждал без толку.
Канцелярия и все службы батальона еще работали, документы были уже готовы, и за них нужно было только расписаться. Даже отпускные удалось получить в финотделе. Потом пришлось сдать пистолет в оружейную комнату. И старший лейтенант Пашкованцев был готов отправиться в дальнейший путь. Хотелось бы, конечно, отправиться в путь без этой уже надоевшей не меньше, чем раньше костыль, тросточки. Но нога после вынужденных резких движений во время схватки в машине разболелась, и без тросточки даже просто ходить по ровному месту было больно. Да и сама тросточка была, как оказалось, неплохим оружием…
Подполковник Скоморохов встретил старшего лейтенанта в коридоре рядом со своим кабинетом. Хотел было куда-то пойти, посмотрел в торец на окно, махнул рукой сначала на свои предварительные намерения, потом махнул рукой приглашающе:
– Заходи…
Пашкованцев зашел в знакомый кабинет и сел, на правах раненого, не дожидаясь разрешения подполковника. А подполковник в это время доставал из-под стола свой знаменитый потертый портфель. Сколько служил Пашкованцев в батальоне, столько он этот портфель и помнит, сколько встречал офицеров, которые служили в батальоне до него и хорошо знали Скоморохова не только подполковником, но и майором и даже капитаном, все тоже помнили этот портфель, ставший уже достопримечательностью. Подполковник же, имеющий при себе запас спиртного всегда, ни разу не показывался на глаза подчиненным пьяным. Как-то он всегда умел сохранять ясный ум и трезвый вид. Это, конечно, для армейца было большим достижением. Ему же принадлежала и знаменитая на весь спецназ фраза: «В армии не пьют только солдаты. И то лишь до тех пор, пока офицеры не видят, что они пьют больше офицеров…»
И в этот раз Скоморохов не стал церемониться и разлил бутылку сразу до конца. Только не в стаканы, в которые все содержимое могло бы не поместиться, а в армейские кружки, выставленные тоже из-под стола.
– Жалко мне будет с тобой расставаться, но ничего не попишешь… Расти всем надо… И лечиться тоже…
– Меня в другой батальон отправляют? – спросил Алексей.
– И даже в другую бригаду… Пока для тебя два варианта рассматривается… Сначала тебя хотели командиром роты поставить, потом стали рассматривать вопрос о зачислении в ОМОГ [8]… Это уже без нас, в Москве… Новые ОМОГ формируют… Может быть, туда попадешь, если экзамен выдержишь…
Это было даже больше, чем ожидал для себя Алексей. Попасть в ОМОГ мечтал каждый офицер спецназа. Во-первых, есть возможность быстрого карьерного роста, во-вторых, не придется больше иметь дела с солдатами, поскольку в ОМОГ солдат не держат, там только прапорщики изредка бывают.
– Удачи тебе на параллельном пути… – поднял подполковник кружку.
– Спасибо, я постараюсь, товарищ подполковник, нос в грязи не пачкать…
– Полетим в бригаду… Я там молодое пополнение заберу, из учебки радисты прибыли, а ты направление… После отпуска должен будешь в Москву явиться, к командующему спецназом полковнику Мочилову Юрию Петровичу…
– Понял, товарищ подполковник…
Подполковник его уже не слушал, осиливая, впрочем, без труда, ударную дозу. В плюс Скоморохову следовало отнести то, что он никогда не угощал никого плохой водкой. А с хорошей, даже с ударной дозой, и Пашкованцев справился. Хотя и не так легко, потому что был тренирован значительно хуже комбата… Да и практики подполковничьей не имел…
– А теперь расскажи, что ты там, инвалид несчастный, на дороге натворил… Говорят, чуть не вагон взрывчатки раскопал…
– Почти вагон, – поскромничал Алексей. – Чуть-чуть, может быть, поменьше…
Он, как привык это делать, кратко изложил суть событий.
– Ну вот… А теперь звонит мне комендант района и просит к ним тоже, как к соседям, прикомандировать взвод спецназа ГРУ, потому что «краповые» со своей задачей в полном объеме не справляются… А у меня что, в каждом кармане по взводу припрятано? Послал его подальше… В Генеральный штаб… Или пусть хотя бы в РОШ [9] обратится…
– Там и «краповые» справляются хорошо… – возразил Алексей. – У них там командир… Такой бритоголовый подполковник, Герой России… Фамилию не помню… Помню, что звучная…
– Волкотруб…
