Хэриет.
— Ты правда думаешь, что я смогу поймать кого-нибудь? Наверное, это очень интересно — иметь поклонника, даже если и не собираешься выходить за него замуж. Думаю, мне действительно стоит научиться кокетничать, хотя бы для того, чтобы выяснить, могу я превращать мужчин в своих рабов или нет.
— Александра!
В голосе Хэриет звучали предупреждающие нотки, но Алекса только рассмеялась, делая из полотенца на голове тюрбан и вертясь перед огромным зеркалом.
— Не беспокойся, что я опозорю тебя, тетя. Имея благодаря тебе, моя дорогая тетушка, достаточно трезвый ум, я решила следовать твоим советам и с наибольшей пользой расставлять свои женские сети.
Говоря это, она внимательно изучала свое отражение в зеркале. Ее лицо казалось совершенно другим, поскольку волосы были убраны под полотенце. Неужели она когда-то могла вести себя как мужчина? Вздохнув, Алекса решила, что отныне ей придется всегда вести себя так, как положено настоящей леди. Ей придется навсегда расстаться со своей детской честолюбивой мечтой.
— Ну, пытаешься прочесть по лицу свою судьбу?
Несмотря на сухой тон, Хэриет подошла и встала позади Алексы. Ее сердце дрогнуло, когда она заметила резкую смену выражений лица племянницы, пока та рассматривала себя.
— Я думаю, мне никогда не быть исключительной красавицей, — с уверенностью в голосе сказала Алекса. — Во всяком случае, меня никак нельзя отнести к модному сейчас типу женщин с маленьким ротиком в форме бутона и бело-розовым лицом, больше похожим на бесчувственную маску, как у китайских кукол…
— Иногда полезно не выражать чересчур открыто свои чувства, — тихо сказала Хэриет, но Алекса была слишком занята затеянной игрой, чтобы что-то воспринимать.
— Да, знаю. Но скажи честно, не слишком ли короток мой нос, и, по-моему, он слишком тонкий? А брови? Как бы мне хотелось, чтобы они были более выгнутыми, а не прямыми! Ты… ты видишь, они немного подняты к вискам? Не думаю, что смогу как-то исправить свои недостатки. Еще и глаза, темные глаза сейчас не в моде. У меня есть только один выход: я должна выглядеть потрясающе очаровательной, тогда, думаю, все сочтут меня модной.
Хэриет наклонила голову, изучая лицо Алексы так же критически, как и сама девушка.
— В конце концов у тебя очень притягательное лицо, дорогая, благодаря ему ты и выглядишь очаровательной. У тебя белые ровные зубы и очень милая улыбка, если ты даешь себе труд улыбнуться. У тебя высокие скулы, необычный цвет волос… Я считаю, этого вполне достаточно.
— Тетя! Ты сделала мне лучший в мире комплимент, сказав, что у меня притягательное лицо! Неужели это правда? Может, после твоих слов я не буду так нервничать. Во всяком случае, у меня нет веснушек и…
— Довольно, — строго сказала Хэриет. — Я хочу, чтобы ты села и позавтракала, пока все не остыло. И немедленно! Нам еще многое надо сделать, чтобы превратить тебя в царицу бала, дорогая!
Царица бала… Несмотря на внешнюю браваду, Алекса не могла избавиться от чувства неуверенности и еще чего-то похожего на страх. Ей ужасно хотелось быть где угодно, только не здесь, на выставке перед множеством любопытных, изучающих, критически Оценивающих глаз. Алексе все время приходилось напоминать себе, что она никогда не была трусихой. И даже если это испытание кажется страшнее охоты на буйволов, когда-нибудь и оно обязательно закончится. А до тех пор ей нужно играть, изображая женщину, которая значительно старше и опытнее, чем она сама, женщину, которая привыкла превращать в рабов окружающих ее мужчин.
Притворство — забавная игра, почти как шарады. Кого она будет играть? Золушку? Клеопатру? Диану де Пуатье? Или невинную Красную Шапочку? Стоя перед зеркалом как статуя, Алекса почувствовала, что руки у нее стали липкими. Хэриет же отдавала приказания четырем портнихам, приглашенным для того, чтобы окончательно доделать бальное платье Алексы. Потребовалось по крайней мере два часа, чтобы привести в порядок ее непослушные кудри и уложить их в гладкую модную прическу.
Слабые звуки музыки донеслись до них сквозь открытые окна.
— Мы не опоздаем? — не удержавшись, прошептала Алекса, в то время как Хэриет никак не могла выбрать подходящие украшения. Из шкатулки, которую они привезли с собой, Хэриет доставала драгоценности, заставляя Алексу примерять их.
— Не подходит… слишком вычурно… сапфиры в золоте с белым платьем… плохо… Да нет, мы не опоздаем. Музыканты всего лишь настраивают инструменты. Неужели я позволю тебе опоздать!
Покорно вздохнув, Алекса еще раз взглянула на свое отражение. Ее уже не беспокоило, наденет ли она вообще какие-нибудь драгоценности, потому что платье, которое заказал для нее дядя Джон, было поистине сказочным. Оно одно позволяло Алексе чувствовать себя принцессой. Притягательная. Интересно, сочтут ли ее сегодня притягательной? «Это платье сшито по последней европейской моде», — подмигнув ей, заверил ее дядя Джон. Оно было создано специально для нее ведущим модельером Парижа: все белое с золотом — пышные юбки из белого шелка, украшенные золотыми цветами, тщательно затянутый пояс и декольте, отделанные тончайшим золотым шифоном, привезенным дядей Джоном из Индии. Гофрированные оборки на подоле платья практически касались пола. Они прекрасно сочетались с рюшами, которыми было отделано декольте, подчеркивающее белизну ее обнаженных плеч. Банты из золотых лент, украшавшие платье, великолепно подходили к золотистым бальным туфелькам…
— Вот! Наконец-то я нашла то, что нужно. Это чудесное колье твоей матери будет прекрасно смотреться с браслетом, который она подарила тебе на твое семнадцатилетие. Алекса, я не вижу этого браслета, хотя точно помню, что перед отъездом напоминала тебе, чтобы ты взяла его с собой. Ты же не могла потерять его, зная, как дорог он твоей матери! Пожалуйста, постарайся вспомнить, где ты могла оставить его. Могу поклясться, что вчера вечером видела его на тебе. Дорогая, в этой комнате такой беспорядок…
Хэриет, занятая своими мыслями, не заметила, как внезапно побледнела Алекса. Браслет! Она никогда не снимала его, она точно помнит, что видела, как он блестел в лунном свете, прежде чем вся чудесная ночь была испорчена тем, о чем лучше не вспоминать. Но куда он мог деться?
— Ну! Ради Бога, постарайся вспомнить. Нам уже пора спускаться вниз, чтобы вместе с губернатором и миссис Маккензи принимать гостей.
