быть брат, прославившийся непристойным поведением. – Ваш брат – это Дилан Мур, композитор?
– Да, боюсь, что так. Я уверен, вы понимаете, что пребывание в их доме не улучшит ваше положение.
О, очень даже улучшит. Ей нравились люди недостойного поведения. А Грейс Мур, которая сама совершала скандальные поступки, наверняка будет снисходительной дуэньей. Лючия сможет ходить туда, куда пожелает, делать то, что захочет, и в любое время навещать мать. Она решила, что пора снова его умаслить.
Лючия подалась вперед, глядя на сэра Йена широко раскрытыми наивными глазами.
– Но, сэр Йен, вы же член вашей семьи. У вас с безупречная репутация, и вы пользуетесь таким влиянием в обществе, что ваши брат и его жена должны считаться респектабельными людьми.
– Сейчас это так и есть. – Он с довольным видом погладил галстук. – После того как мне удалось спасти репутацию Грейс.
– Вам? – Она наградила его взглядом, полным восхищения. – Значит, я не первая молодая леди, которую вы должны спасать? Меня это не удивляет, у вас такой талант дипломата.
– Но это была не только моя заслуга, – ответил он, явно пытаясь казаться скромным. – Мне очень помогли герцогиняТремор и ее невестка. И, конечно, Дилан довольно хорошо приспособился к семейной жизни. Но все же…– Он заколебался, окинув ее суровым взглядом серых глаз. – Могу я рассчитывать, что вы проявите всю возможнуюсдержанность во время пребывания в доме моего брата?
Лючия с видом кроткой овечки сложила руки на коленях.
– Я знаю, что совершала ошибки, но уверена, находясь в обществе интересных людей, я была бы намного осмотрительнее.
– Должен признаться, я не убежден, что люди, с которыми вы познакомитесь через брата, окажутся людьми высокой морали.
– Но вы бы никогда не выбрали мне такого мужа, —сладкимголоском заметила она. – И если ваш брат и его жена в дружеских отношениях с герцогом, то это представитмне много удобных случаев познакомиться с людьми благородного происхождения и высокогоположения, и тем самымподдержать мою репутацию. Мне бы очень хотелось пожить с ними. С вашего позволения, конечно.
Сэр Йен сложил руки и погрузился в размышления.
– Полагаю, вам там будет веселее, – неохотно признался он. – И я действительно предложил вам сделать выбор. – После долгого молчания он добавил: – Ладно, пусть будет Портмен-сквер.
Она радостно вздохнула, удовлетворенная.
– Благодарю вас, сэр Йен. Для меня начнется новая жизньи мне придает уверенности то, что я могу положиться на нас, вы всегда дадите мне совет.
Он улыбнулся с видом человека, которого хорошо умаслили.
– Не надо благодарить меня, мисс Валенти. Мне доставляет удовольствие по мере сил руководить вами.
Лючия ответила ему улыбкой, полной благодарности, чувствуя себя как кошка, получившая море сметаны. Вероятно, это было страшным недостатком ее характера, но ей нравилось получать то, чего она хотела.
Глава 4
Йен любил добиваться того, чего хотел. Ничто не вызывает такого приятного возбуждения, как дипломатические переговоры, завершившиеся успехом. Теперь ему предстоял второй раунд, и трудно было предположить, к чему он приведет. Брат мог быть непредсказуем, как пгода весной.
После визита в дом Франчески он заехал на Портмен-сквер, но не застал Дилана. Однако Грейс оказалась дома.
– Йен! – С широкой радостной улыбкой невестка поспешила навстречу вошедшему в гостиную Йену. – Дилан сказал мне, что ты в Лондоне. Мне так жаль, что меня не было, когда ты заходил вчера вечером.
– Мне тоже очень жаль. Я так редко вижу тебя. – Он взял ее за руки и с нежностью расцеловал в обе щеки.
Грейс была стройной красивой блондинкой, а такого доброго сердца Йен еще никогда не встречал. Безусловно, она была самым лучшим из того, что когда-либо имел его брат. К тому же она была разумна, а это качество всегда восхищало Йена. Большинство людей вообще не обладают здравым смыслом.
– Я бы написал заранее, что еду домой, – продолжа он, когда она села и он расположился напротив нее, – но на это не оказалось времени. Эта дипломатическая миссия свалилась на меня совсем неожиданно.
– Хочешь чаю?
Когда он кивнул, она дернула за сонетку, висевшую позади ее кресла, и в гостиную вошел лакей. Грейс приказала принести чай и спустя несколько минут уже разливала по чашкам ароматный напиток.
– Итак, тебе позволено говорить об этой дипломатической миссии? – спросила она, устроившись в кресле с чашкой и блюдцем в руках. – Или это тайна?
Йен взял свою чашку.
– Наоборот. Я хочу тебе все рассказать. Признаюсь, моя дорогая Грейс, чтобы выполнить это задание, мне нужна помощь.
На следующий день, после того как Лючия с Йеном пришли к соглашению относительно ее нового места жительства, в холле на Кавендиш-сквер были сложены сундуки, дорожные сумки и саквояжи, которые должны быть перевезены в ее новый дом. Лючия смотрела на них, пока они с матерью ожидали приезда сэра Йена.
– У меня был только маленький саквояж, когда я появилась на пороге твоего дома, мама, – тихо сказала она. – А уезжаю с двадцатью.
– Задали мы работы на Бонд-стрит, не правда ли? – согласилась Франческа.
Лючия заметила нарочитую бодрость в голосе матери и снова почувствовала себя маленькой девочкой из пансиона.
– На этот раз по-другому, – с трудом произнесла она, глядя сквозь слезы на груду багажа. – На этот раз уезжаю я.
Франческа взяла ее за подбородок и посмотрела лицо. Она пыталась сурово свести брови, но у нее ничего не получилось, как и обычно. Франческа, как котенок неумела быть строгой.
– Никаких слез.
– Нет, – согласилась Лючия и заставила себя улыбнуться. – При каждом удобном случае я буду потихоньку убегать, чтобы повидаться с тобой.
Франческа вздохнула.
– Ты унаследовала это упрямство от отца, – качая головой, сказала она, но без особого неодобрения. – Я знаю, что ты не послушаешься, если я прикажу тебе не приходить, поэтому и не пытаюсь. Но если пойдешь ко мне, будь очень осмотрительна. Помни, в лондонском обществе главное – осторожность.
– Мама, – сказала Лючия дрожащим голосом, пытаясь рассмеяться, – если я сумела проскользнуть мимо монастырских монахинь и стражников Чезаре, я могу все.
В эту минуту подъехала карета, и Лючия была этому рада, ибо она знала все о прощаниях и ненавидела их. Она отвернулась и направилась к выходу, но в последнюю минуту бросилась обратно к матери.
– До моего дня рождения всего три недели, – скала она, придумав повод задержаться еще на минуту. – не забудь, мама.
– Разве я когда-нибудь забывала? – Франческа погладила ее по щеке.
– Нет. Но я просто... хотела напомнить тебе.
– Обещаю, что не забуду. – Мать поцеловала ее в лоб. – Иди. Получай удовольствия и старайся не беспокоиться о будущем. Все сложится хорошо.
Сэр Йен был на полпути к двери, когда она вышла. Его одежда была в безупречном порядке, а волосы зачесаны волосок к волоску. Конечно, ни пылинки на его темно-симнемсюртуке. В нем было даже меньше человеческого, чем обычно.
При ее приближении он остановился на дорожке. Поклонилсяи повелк ожидавшей их карете, где помог
