одному, начиная с наиболее подходящего.
– Что вы думаете о лорде Блэре?
Она долго размышляла, прежде чем ответить.
– Он хороший человек, наверное. Но его кузина...
Она замолчала и презрительно фыркнула.
– Вы же не будете выходить за нее замуж, – заметил Йен.
– А вам бы следовало на ней жениться, – ответил она. – В конце концов, леди Сара – самая привлекательная молодая женщина из всех, кого вы знаете. Потрясающая красавица, если я правильно запомнила ваше мнение.
Йен вспомнил их разговор о леди Саре и не мог сдержать улыбку, услышав раздражение в ее голосе.
– Я несколько приукрасил ее достоинства, не так ли? – Он не удержался и добавил: – Но на нее приятно усмотреть.
Лючия обвела рукой вокруг:
– Как и на этот сад. Но с ним не нужно разговаривать.
Он с невинным видом посмотрел на нее.
– А разве общение так важно?
– Не для мужчины, полагаю, хотя мне следовало бы быть о вас лучшего мнения. Однако, если вам нравится общаться с женщиной безмозглой, как мотылек, и злобной, как оса, это, сэр Йен, ваше дело.
– Возможно, вам не нравится леди Сара, потому что у нее сегодня было не меньше поклонников, чем у вас.
Лючия насмешливо фыркнула, и Йен решил, что пора прекратить дальнейшее обсуждение леди Сары.
– Лорд Блэр – старший сын маркиза. Эта семья одна из самых знатных и богатых в Англии. Кажется, вы ему очень понравились.
Она немного подумала.
– У него есть один пагубный недостаток. Он слишком милый.
– А это недостаток?
Лючия посмотрела на него так, как будто он был безнадежно безмозглым, как и леди Сара.
– Я уже говорила вам, какой мужчина мне нужен. Не помните?
Как он мог это забыть?
– Я могу обвести лорда Блэра вокруг моего мизинца, – продолжала она. – Из него получится один из тех мужей, чьи любимые слова будут: «Да, моя дорогая», «Конечно, моя дорогая». Я хочу быть счастлива со своим мужем и желаю, чтобы ему было хорошо со мной. – Она немного подумала и добавила: – Я не думаю, что лорд Блэр мне подходит. Мы не сделаем друг друга счастливыми.
На время Йен отказался от Блэра.
– А как вам лорд Монтроуз?
– О, – как будто с одобрением кивнула она, – он так смешил меня, этот человек. И он красивый. – Не успел Йен обрадоваться этому высказыванию, как она тут же продолжила: – Да, очень красивый, это правда. И он это знает. Все время, пока я разговаривала с ним, он прихорашивался и раздувался от гордости, как павлин. Не думаю, что мне хочется получить в мужья павлина.
Этого было достаточно, чтобы Иен сделал третью попытку.
– А лорд Хей?
Мисс Валенти покачала головой.
– У него невыразительный подбородок.
– Вы отвергаете мужчину из-за такого пустяка, как невыразительный подбородок?
– Но я ненавижу мужчин с безжизненными подбородками.
– Один слишком мил, другой чересчур красив, у третьего не тот подбородок, – начиная раздражаться, сказал Иен. – Господи, да вы собираетесь отвергнуть всех, с кем познакомились, из-за таких пустяков?
– Невыразительный подбородок не пустяк. Я не хочу иметь сыновей с тусклыми подбородками...
И только теперь он заметил, что она сдерживает улыбку.
– Вспомните о семейных портретах, – продолжала она.
Дерзкая девчонка, подумал он, стараясь не рассмеяться.
– Будьте серьезны и откровенно выскажите ваше мнение, пожалуйста. Хей – граф. У него прекрасное имение в Суссексе с очень красивыми парками. Его сестры, уверю вас, очень благовоспитанные молодые леди и совсем не похожи на леди Сару. Я лично знаком с Хеем, мисс Валенти, и, несмотря на его подбородок, знаю его как хорошего человека. Неужели вы действительно чувствуете неприязнь к нему?
Она снова стала серьезной.
– Я не испытываю к нему антипатии, – вздохнула Лючия. – Уж лучше бы это была неприязнь.
– Я вас не понимаю.
– Когда я смотрю на него, говорю с ним, я ничего не чувствую. – Она сложила пальцы в истинно итальянском жесте, выражавшем раздражение, и попыталась объяснить. – Ничего. Ни волнения, ни интереса.
– Первое впечатление может быть обманчивым. Узнайте его лучше, вы можете изменить свое мнение.
Она задумалась над его словами. Затем кивнула.
– Хорошо, – сказала она с сомнением в голосе. – Вы считаете Хея хорошим человеком, поэтому я не стану делать поспешных выводов. Мы оставим его в списке, а там посмотрим. Как вы сказали, возможно, я переменю свое отношение к нему, узнав его получше.
Йен не хотел ей доверять, зная изменчивость ее настроения. Хей не мог оставаться единственным кандидатом.
– А что вы думаете о лорде Уолфорде?
– А это который из них? – спросила она.
– Тот, кто был с вами в шатре. Казалось, он имел у вас успех.
– О, тот самый! – воскликнула она тоном, не сулившим ничего хорошего Уолфорду. – Он не отпускал меня, пока не рассказал все об этой новой розе, которую он выращивает. Как вы могли подумать, что он может понравился?
– Что же еще я мог подумать? Вы целый час разговаривали с ним.
– Мне удалось лишь через час сбежать от него, ибо я не хотела быть грубой и обидеть его. – Она с усталым видом встала. – Если он опять привяжется ко мне, сэр Йен, пожалуйста, придите мне на помощь. Избавьте меня от еще одной лекции на тему опыления роз.
Йен улыбнулся, встал и последовал за ней.
– Я вас понимаю, – сказал он, догнав ее и шагая рядом с ней по покрытой гравием дорожке. – Вероятно, этот человек довольно скучный.
– Скучный? – повторила она. – Я бы назвала это по другому. – Она остановилась и посмотрела на него. – Сэр Йен, я хочу вас спросить. Когда хорошенькая женщина, мне бы хотелось думать, что я хорошенькая, так вот – когда перед мужчиной сидит такая женщина, зачем ему нужно говорить с ней о том, как выращивают розы?
Йен взглянул на ее верхнюю губу, изгиб которой походил на лук Купидона, и пухлую нижнюю и признался себе, что тоже этого не понимает. Сообразив, что подобные мысли заставляют его ступить на опасную территорию, он вернулся к предмету их разговора. Будучи профессионалом, он старался быть дипломатичным.
– Возможно, Уолфорд был так потрясен вашей красотой, что не мог найти другой темы для беседы.
Это не удовлетворило ее.
– А вы не думаете, что ему бы следовало говорить мне комплименты, а не рассказывать о своих новейших достижениях в цветоводстве?
– Так вы этого хотите от претендента? – с искренним любопытством спросил он. – Комплиментов?
– Лучше обсуждать мои ножки, – возразила она, – чем какие-то цветоножки.
