Она пошла дальше, и Йен, глядя на ее фигуру, не мог не согласиться с ней.
– Уолфорд, как я понимаю, исключается? – спросил он и последовал за ней.
– Не только он. Все они одинаковы. Что с вами такое, с англичанами? – возмущенно спросила она, в отчаянии воздев к небу руки. – В вас совсем нет страсти?
Она остановилась и так резко повернулась, что он наткнулся на нее. Не раздумывая, он обхватил руками ее бедра, чтобы не дать ей упасть. Он чувствовал под своими ладонями изгибы и формы ее тела, и вся та страсть, которой, как предполагалось, были лишены англичане, мгновенно, словно спичка, вспыхнула в нем. Они стояли так близко, что он чувствовал аромат ее волос. Цвет яблони, определил он, глубоко вдыхая его. Йен крепко сжал ее бедра, ему хотелось еще ближе прижать ее к себе, но едва он осознал это похотливое желание, как отдернул от нее руки. Он отступил на шаг и спрятал их за спиной, напоминая себе, что он джентльмен, и проклиная за это, ибо не должно было возникнуть необходимости в таком напоминании.
– Мы, может быть, не проявляем ее, мисс Валенти, – сказал он, стараясь взять себя в руки, – но, поверьте, англичане способны на самую глубокую страсть.
Он услышал раздражение в своем голосе. Она тоже заметила, ибо отклонилась назад, чтобы видеть его лицо.
– Простите, если я оскорбила вас, – тихо сказала она, глядя на него широко раскрытыми глазами.
Йен отвернулся.
– Нам лучше вернуться к гостям, – сказал он и правился к шатру.
Он не оглянулся, чтобы посмотреть идет ли она за ним. И так он пережил достаточно искушений, с лихвой хватит для одного человека.
Вскоре Лючия обнаружила, что метод сэра Йена поиска мужа для нее очень походил на кидание гряз в стену. Какой-нибудь комок грязи да и прилипнет. Грязь, увы, не была тем, на что надеялось ее пылкое итальянское сердце.
В течение двух недель, прошедших после концерта у леди Кеттеринг, лорд Хей, лорд Монтроуз, лорд Блэр, лорд Уолфорд и около дюжины других предполагаемых женихов часто посещали Портмен-сквер. Лючия не проявляла склонности ни к одному из них, и хотя Грейс уверяла что близкое знакомство часто играет большую роль в сердечных делах, за эти две недели визиты этих джентльменов не изменили мнения Лючии.
Она пользовалась у мужчин успехом, который удовлетворил бы любую женщину, но несмотря на удовольствие, которое Лючия испытывала от флирта, она начала воздерживаться от него. Она не хотела поощрять никого из этих мужчин или кого-то обидеть. Она старалась держать себя более холодно и отчужденно, но это только подтверждало истину о том, что чем меньше женщина проявляет к ним интереса, тем сильнее привлекает своих поклонников.
И еще большую досаду у Лючии вызвало отсутствие сэра Йена, ответственного за этот парад холостяков. Объясни Грейс, что его ждут важные дипломатические дела, и что он низложил всю ответственность за введение Лючии в общество на жену своего брата. Когда Лючии удавалось увидеть его, он держался так сурово и неприступно, что она начинала думать, что та искра огня в глазах этого человека была игрой света или ее воображения.
Несмотря на то, что многие холостяки в лондонском обществе восхищались ею, леди оказались не столь великодушны, что, к сожалению, стало очевидным за прошедшие две недели. Хотя семья Муров продолжала получать приглашения, которые распространялись и на нее, Лючия чувствовала холодность других женщин везде, где бы она ни появлялась. Ей не хотелось признаваться, как тяжело, когда тебя бойкотируют, но однажды вечером она поделилась своими переживаниями с Изабель во время игры в шахматы.
– А почему вас должно беспокоить то, что они думают? – спросила Изабель.
– Мне было бы приятно иметь подруг в этой стране, я же собираюсь прожить здесь всю свою жизнь.
– Они просто завидуют. – Изабель двинула коня, чтобы взять слона Лючии. – Вы красивее любой из них. И намного интересней.
– Grazie, Изабель. – Лючия сделала следующий ход, сознавая, что ставит себя под удар.
Она улыбнулась своей маленькой защитнице.
– Такого приятного комплимента я еще не получала.
– Из уст моей дочери это наивысшая похвала, – сказал Дилан со своего места за письменным столом, где он сочинял письмо. – Она очень скупа на похвалы, трудно завоевать ее одобрение, даже мне. Да и Грейс тоже. И Йену.
– Мистер Мур, я подозреваю, что секрет ее симпатии ко мне прост: я могу научить ее играть на испанской гитаре.
– Неправда! – возразила Изабель. – Вы мне действительно нравитесь. Вы не глупая, как большинство леди. Не болтаете о пустяках, не суетитесь без толку и не говорите гадостей за спиной других людей. Самая противная из них – леди Сара.
– Изабель! – остановила ее Грейс, со смехом опуская рукоделие. – Ты не должна так говорить. Это не прилично.
– Моя племянница снова плохо ведет себя? – В гостиную вошел сэр Йен с пачкой бумаг в руке.
Он улыбнулся девочке и подошел к Дилану.
– И почему меня это не удивляет?
– Я не веду себя плохо, честно, дядя Йен. Дело в том, что дамы нехорошо относятся к Лючии, а этого она не заслужила.
– Нехорошо? – Он остановился возле стула Дилана и взглянул на Лючию. – А что они делают?
– Ничего, – ответила она. – Изабель преувеличивает.
Его удовлетворили ее слова, и он обратился к брату, протягивая ему бумаги:
– Дилан, взгляни на эти расходы по Пламфилду. Они сравнимы с тем, что ты тратишь на Найтингейл- Гейт, или они кажутся тебе слишком большими?
Пока Дилан выполнял его просьбу, Йен снова повернулся к племяннице.
– Так ты преувеличиваешь, Изабель?
– Нет! Они злые. – Она передвинула слона, как этого и ожидала Лючия. – Шах и мат!
– Что? – Лючия с притворным изумлением смотрела на шахматную доску. – Как тебе это удалось?
Девочка засмеялась и повернулась в сторону Йена.
– Посмотри, дядя Йен. Я выиграла у Лючии в шахматы. Я никогда не выигрывала у тебя, а выиграла у нее, а она хорошо играет. По-настоящему хорошо.
Он взглянул на Лючию, казалось, с удивлением, но это поражение слишком быстро исчезло из его глаз.
– Да, мисс Валенти большой мастер, – согласился он. – Если ты обыграла ее, Изабель, то это серьезное постижение.
Лючия снова обратилась к девочке:
– Я могла поклясться, что загнала тебя в ловушку.
– Ни чуточки.
– Ты отвлекла меня, – упрекнула ее Лючия. – Мы начали говорить о дамах, и я переключилась на другое.
– Я не отвлекала! – Изабель улыбнулась, довольная своей победой. – Я выиграла честно. Разве не так? Признайтесь.
Лючия вздохнула, сгорбившись на своем стуле.
– Ты выиграла, – подтвердила она с самым несчастным видом. – Я не заметила, что проигрываю. Мне следовало быть внимательнее.
– Вас оторвали от шахмат, мисс Валенти? – вмешался в их разговор Йен. – Кажется, такое с вами часто случается.
– Боюсь, что так, – прикусив губу, кротко согласилась она.
Он нахмурился и направился к ним, как будто собирался посмотреть на доску, и Лючия испугалась. Он может начать расспросы о том, как проходила игра, и Изабель догадается. Однако он не успел сделать и шагу, как Дилан уже заговорил с ним. Йен повернулся к брату. Лючия с тихим вздохом облегчения начала
