Алан бросился к ней, глаза его горели.
— Я сделал то, что должен был сделать для нас — для вас! — продолжал настаивать он, стуча костяшками пальцев по крышке стола. — Да, леди Джульетта убедила меня в разумности этой схемы, должен признаться, ее денежные средства именно то, что спасет Торнфилд-Мэнор! Если бы я взял в жены вас, а Родерик женился, кто бы тогда платил наши налоги? Счастливое кольцо, которое вы носите на шее? Оно золотое? Или серебряное?
Микаэла буквально рассвирепела и была так оскорблена, что не могла сразу дать достойный ответ незваному гостю, и Алан продолжил:
— Нет. Ничего подобного. И затем Родерик потребует полагающиеся ему сборы, так как это его право, и что бы тогда с нами стало, Микаэла? Нас выбросили бы из Торн-филд-Мэнора. Без единого пенни. Кто бы тогда заботился о нас, поддерживал нас? Кто позаботился бы тогда о ваших родителях? О моей Элизабет? А теперь мы свободны, и тень нищеты никогда больше не будет преследовать нас! Все, что вам нужно сейчас, — это вернуться домой. Поедемте со мной, Микаэла.
— Я не могу — я не буду любить мужа другой женщины.
— Значит, вы предпочитаете не меня, а Родерика? Изуродованного зверя вместо человека, который женится на вас лишь от безнадежности своего положения?
— Разве не поэтому вы женились на Джульетте? От отчаяния? Или вы влюблены в нее?
— Это совсем иное.
— Ничего подобного. Алан покачал головой.
— На деле это совсем иное, — спокойно заявил он. — Я знаю вас, Микаэла. В отличие от всех, кто ходит по этой земле, я знаю вас, понимаю вас…
— Прекратите!
— …ваше сердце. Родерик, сколько бы он ни пытался, никогда не сможет заботиться о вас так, как я.
— Вы правы. Он никогда не будет заботиться обо мне так, как намерены вы, потому что он собирается жениться на мне! Вам не известно, Алан, что это значит — жить на грани признания, когда тебя никуда не приглашают, невзирая на то, кто или что ты есть. Согласна, Родерик Шербон, вероятно, выбрал бы любую другую из женщин, которые приходили в его дом, если бы они там остались. Но ни одна из них не сделала этого, а я сейчас здесь, в Шербоне, и верю, что для этого есть причина. Только это и имеет для меня значение.
— А как же Элизабет? Неужели вы захотите наказать ее за грехи отца? Невинную девочку, которая любит вас, как не любила ни одну из женщин, кроме матери?
— Уходите.
— Что я скажу ей, Микаэла? Что вам нет никакого дела до нас, что вы предпочли Шербонского дьявола?
— Немедленно уходите!
— Она любит вас. И. я знаю, что вы любите меня, — я вижу это по вашим глазам. — К ее удивлению, Алан неожиданно упал перед ней на колени и взял ее руку в свои ладони. — Пожалуйста, Микаэла. Пожалуйста. Умоляю вас. Поедемте со мной в Торнфилд-Мэнор.
Микаэла смотрела вниз, на красивое лицо, к которому так привыкла, чьи черты расплывались от слез в ее глазах. Разве не этого она всегда хотела и ждала от Алана? Признания в любви, мольбы вернуться в Торнфилд-Мэнор?
— Вы хотите меня только потому, что я здесь, Алан, — прошептала Микаэла. — Дело не в том, какие чувства вы или Элизабет испытываете ко мне в действительности, — все дело в Шербоне. Только в Шербоне, как и было всегда.
Алан нахмурился и открыл было рот, но прежде, чем он успел заговорить, грубый смех, похожий на лай, позади него заставил Микаэлу поднять глаза, из которых полились слезы.
Сэр Хью Гилберт покачивался на каблуках, сцепив за спиной руки.
— Как трогательно! Он избежал поднесения подарков и баллад менестрелей и сам пришел торговаться в твой дом, Рик. Я признаю свою ошибку.
Рядом с Хью стояла огромная скрюченная фигура в длинном черном плаще с накинутым на голову капюшоном, словно огромная старуха-смерть, пугающая и опасная. Ей не хватало только блестящей косы и светящихся красных глаз.
Микаэла поняла, что это Родерик Шербон, которого она видит впервые с момента прибытия в замок, и у нее перехватило дыхание.
Значит, он не проигнорировал ее приглашение.
Родерик пропустил мимо ушей язвительные слова Хью, захваченный видом своего физически безупречного кузена — его соперника в борьбе за Шербон и теперь, совершенно очевидно, за Микаэлу Форчун, — стоящего на коленях перед женщиной в его собственном зале.
На Микаэле было то же платье, что и в день ее приезда, ее руку все еще сжимал удивленный и глупо выглядевший Алан Торнфилд. По ее щекам текли слезы.
«Говори же, дурак!» — приказал он себе.
Однако стоявший на коленях мужчина опередил его. Он встал игювернулся к Родерику, и шок на его лице, пока его глаза открыто скользили по фигуре кузена, был унизительно откровенен. Затем Алан отвел глаза и сухо поклонился:
— Лорд Шербон, прости мне это вторжение.
— Нет, не прощу, — заявил Родерик. — Что за дело привело тебя в Шербон?
Хью простер руку между двумя мужчинами:
— Лорд Алан, пожалуй, пришел заплатить то, что должен тебе, Рик! Ну, конечно же, почему еще человек, который в долгу у своего сюзерена, рискнет приблизиться к владениям своего господина? Ведь не сумасшедший же он! Родерик прекрасно понимал, что все было не так, понимал это и Хью. Но на этот раз Родерик был склонен поддержать детскую подначку друга:
— Оставь деньги и уходи, — сказал Родерик. — Я не принимаю сегодня.
К удовлетворению Родерика, Торнфилд почувствовал себя неловко.
— У меня пока нет денег, чтобы оставить тебе. Хью рассмеялся:
— Забыли свой кошелек?
Торнфилд с ненавистью посмотрел на Хью, затем перевел взгляд на Родерика.
— Я пришел за леди Микаэлой.
Родерик воспользовался своей тростью и преодолел около десяти футов, отделявших его от Торнфилда; Ми-каэла все еще стояла у стола позади Алана, словно он прикрывал ее.
Это как раз отвечало намерениям Родерика.
— Ты пришел за леди Микаэлой? — спокойно повторил он, по-прежнему скрывая поврежденную часть лица под капюшоном.
— Д-да. Именно… именно так! — Хотя Родерик облокачивался на свою трость, Торнфилд все равно оказался ниже его на добрых два дюйма. — Она принадлежит Торн-филд-Мэнору, и я хочу, чтобы она вернулась туда со мной сегодня же.
— Ха, — раздраженно произнес Родерик. Затем издал глухой смешок и приблизил лицо к лицу кузена, так чтобы его слова услышал только он. — Леди Микаэла… моя невеста. — Родерик произнес эти слова почти шепотом. — Она принадлежит… мне. — Он помедлил. — Ты способен украсть ее у меня, кузен?
— Разумеется, нет, милорд, — запинаясь, ответил Торнфилд. — Но ведь ты понимаешь, что Шербон не место для такойдевушки, как Микаэла, — она… — Торнфилд замолчал и судорожно сглотнул. — У меня юная дочь, Элизабет, которая очень скучает по ней, и…
— У меня тоже есть ребенок, который очень привязался к леди Микаэле, — сообщил Родерик. — Сын. Наследник Шербона.
— Что?! — завизжал Торнфилд. Родерик кивнул.
— Ах так… — Торнфилд откашлялся. Казалось, он собрался и попытался выпятить грудь. — Что ж, мне жаль сообщать вам, милорд, но леди Микаэла любит меня. Она пришла сюда, только чтобы наказать меня за ссору, которая произошла между нами, но она больше не хочет находиться здесь. Извините, если это причинит вам некоторое неудобство.
