Малькольм мысленно вернулся к тому, что Уилл Дундас сказал ему в «Терновнике и чертополохе». Когда они заканчивали по третьему стакану виски, Уилл прошептал Малькольму на ухо, что в его интересах присоединиться к восстанию. Ходят слухи, что каждый, кто будет бороться на стороне мятежников и поможет провозгласить Брэндуба Маккалоу главой новой республики, будет награжден землями и скотом.
Морщины на лице Эрлингтона стали глубже, отчего он постарел на глазах.
— В таком случае я еще больше, чем обычно, боюсь за шотландский народ. Потому что когда подобный негодяй приходит к власти…
— Отец, — вмешалась Серена, — Что ты мне всегда говорил насчет страха? Никогда не бояться воображаемой опасности. Пожалуйста, не изводи себя из-за туманного будущего.
Эрлингтон печально улыбнулся ей:
— Ты права, конечно. Как был прав и я, утверждая это. — Он рассмеялся. — Однако мой долг сейчас проследить, чтобы мои воображаемые страхи не стали реальными. — Он обернулся к Малькольму. — Мистер Слейтер, я прошу вас быть чрезвычайно бдительным. Я опасаюсь, что в тактике Маккалоу жестокость будет только нарастать. Он наймет мерзавцев, головорезов, людей, не признающих законов. Они знают, что если моя дочь попадет в их лапы, я скажу и сделаю что угодно, лишь бы вызволить ее. Однако корону силой не удержишь. Вы понимаете, о чем я?
Да, Малькольм понимал, четко и ясно. Маккалоу верил, что он сможет согнуть волю парламента, если похитит Серену. Но посланник Марш объяснил ему, что если Серена попадет в плен, ее сочтут первой из грядущего множества жертв.
Малькольм глянул на Серену.
Нет в мире такого человека, который сможет силой забрать ее у него.
Хотя было уже почти девять вечера, ночная тьма еще не накрыла землю. Небо было окутано оттенками синего и фиолетового, словно его освещала свеча. Ночь стояла прохладная и свежая.
Гуляя по саду с Рейчел Аски, Серена посильнее запахнула свою шаль на плечах и украдкой взглянула на Малькольма, который отстал от них на несколько шагов.
Прошло две недели со Дня святого Суизина, и все это время Малькольм в основном общался с ее отцом. Эрлингтон обнаружил в нем удивительные залежи знаний о кланах в целом и о Брэндубе Маккалоу в частности. А Серене не хватало присутствия Малькольма большую часть дня, и она наслаждалась каждой возможностью выйти из дома, даже если это была простая прогулка, — лишь бы он шел рядом.
Рейчел поправила одеяльце на спящей малышке, которую держала на руках.
— Вот так, моя зайка. Мамочка скучала без тебя за ужином.
Улыбаясь, Серена взглянула на малютку, которая поднесла крошечный кулачок к ее лицу У нее были красные кудри Рейчел и пухлые щечки лорда Аски.
— Она такая милая. И очень спокойная.
— Да. Почти не плачет. Счастье, конечно, что у нас есть нянюшка Мюриэл — она была и моей няней, — но она любит петь малышке, и, между нами, это звучит примерно как вопли мартовского кота.
Серена рассмеялась.
— А моя няня пела едва слышно, как деревянный колокольчик. И от нее пахло старостью.
Рейчел расхохоталась.
— О да, и от моей тоже. Все точно так же!
Они пригнули головы, проходя под низко опущенной веткой.
— Ты так привязана к своей девочке, Рейчел. Мы примерно одного возраста, но вот уж не знаю, буду ли я вполовину предана своему ребенку, как ты.
— Ну конечно же, будешь! Это неизбежно.
— Я совсем не уверена. Бьюсь об заклад, в Лондоне большинство дам едва ли видят своих детей хотя бы раз в день. Некоторые днями, а то и неделями не посылают за ними.
Рейчел ошеломленно посмотрела на Серену.
— Посылают? Звучит так, как будто это слуги, а не дети.
Серена пожала плечами. Это было в порядке вещей.
Рейчел, надув губки, склонилась к малышке.
— О, я просто не могу обходиться без Аннабеллы даже во время трапезы. Неужели женщины в Лондоне не любят своих детей?
— Дело не в том, любят они их или нет. В светском обществе детей положено видеть, но не слышать. Просто не модно все время проводить с детьми.
Едва сказав это, Серена почувствовала полную нелепость подобной моды.
— Ну, тогда считай меня старомодной. Только представить, что мою дочурку надо отправить с глаз долой и из сердца вон! Не думаю, что это мне по силам. А что у вас делают, когда дети плачут?
Серена задумалась. К кому бы она ни зашла в гости, она редко видела детей хозяев. Иногда они представали ее взору, чтобы продемонстрировать свои наряды и манеры, а затем исчезали в обществе гувернантки. А она об этом даже не задумывалась. До сих пор.
— Боже, я даже не знаю.
— Ну, не могу говорить за дам южного королевства, но мы здесь, в северном, немного по-другому обходимся с детьми. Я знаю, что когда я слышу плач моей девочки… у меня просто сердце разрывается. Не важно, чем я занята, я должна пойти к ней. Все мое существо рвется успокоить ее и позаботиться о ней.
Словно в подтверждение этих слов, маленькая Аннабелла начала ерзать и беспокойно захныкала.
— Тихо, тихо, мой зайчонок. Не плачь. — Рейчел прижала малышку покрепче. — Я вернусь в дом и уложу ее в кроватку.
Серена посмотрела на Малькольма, который стоял, скрестив руки за спиной.
— Эээ, я вернусь в дом через пару минут, хочу сперва полюбоваться рододендронами.
Рейчел проследила за взглядом Серены и едва заметно улыбнулась:
— Не задерживайся надолго. Становится холодно.
Только не там, где она стоит, подумала Серена. Рядом с Малькольмом ей всегда было жарко.
Серена развернулась и направилась в глубь сада. Все погрузилось в тень, и возник целый мир силуэтов. Она все еще ощущала аромат ночных цветов, который доносил до нее прохладный бриз. Сад окружал полуразрушенный каменный забор. За ним, невидная из дома, стояла стена, увитая плющом и закрытая кустами. И именно к ней направлялась Серена.
Теплый хрипловатый голос ласково коснулся ее слуха.
— Хотел бы я посмотреть на вас с дитятей на руках.
Озорная усмешка была ему ответом.
— И несомненно, еще с одним в животе, — сказала она, срывая розовый цветок.
— Да, и это тоже.
Серена спрятала улыбку в бутонах рододендрона.
— А есть ли место в этой идиллической картине семейной жизни моему супругу?
— Нет.
Она повернулась к нему лицом.
— Что?
Даже без света было видно, как заблестели глаза Малькольма.
— Я представил, что вы своим острым язычком изрезали его на кусочки.
Серена закатила глаза и прошла дальше.
— Теперь я вижу, что телохранители — совсем как малые дети, — бросила она через плечо. — Их
