черные брови. – Я лишь хотела убедиться, что ты не украл их.
Гордон криво улыбнулся и возразил:
– Нет необходимости красть то, что и так мне принадлежит, ангел.
– Я тебе не принадлежу, – раздраженно бросила Роберта.
– Муж – господин и хозяин своей жены, – сказал Гордон. – И чем скорее ты усвоишь этот факт, тем счастливее будет наша супружеская жизнь.
– Мы с тобой не поддерживаем отношений мужа и жены, – напомнила ему Роберта. – Помнишь, ты поклялся, что будешь вести себя так, словно мы просто помолвлены в детстве.
– А ты обещала не демонстрировать враждебность.
– Я и не враждебна.
– А как же иначе назвать твое поведение в таком случае?
«В конце концов, он прав, – подумала Роберта. – Разве она может требовать, чтобы он сдержал слово, если сама – не держит свое?»
Она заставила себя приветливо улыбнуться.
– Будем считать это детскими обидами, – предложила она.
Гордон усмехнулся, заметив неожиданную перемену в ее поведении:
– Признаю свою ошибку, миледи. Детские обиды не имеют ничего общего с враждебностью.
– Боже правый, неужели мой слух не обманывает меня? – шутливо воскликнула Роберта. – Мне показалось, я слышу, будто ты признаешь себя неправым.
– Ты благотворно действуешь на меня, мой ангел, – подмигнул ей Гордон, – Я начинаю верить, что мы с тобой сойдемся характерами.
Роберта проигнорировала его слова. Тем более что они скакали уже вдоль Стрэнда, и лондонские достопримечательности обступали их со всех сторон.
– Это Ленокс-хаус, особняк графа Ленокса, – сказала Роберта, указав на один из дворцов, мимо которых они проезжали.
– Жилище деда нашего Якова, отца лорда Дарнлея.
– Ну да. Правда, я очень удивляюсь, как самому-то Дарнлею удалось произвести наследника .
– Что вы под этим имеете в виду, женушка? – спросил Гордон.
– Я не так наивна, дорогой маркиз, – бросила Роберта, обратив к нему многозначительную улыбку. – Говорят, Дарнлей предпочитал мальчиков.
– Король Яков уважает память отца, – строго сказал Гордон. – Так что не повторяй эти басни, если будешь сопровождать меня ко двору.
– Твой Яков – бессердечное отродье .
– Это королевское отродье всего на два года старше тебя, – строгим тоном напомнил ей он.
Неожиданно Роберта резко остановила коня. Когда маркиз придержал поводья позади нее, она понизила голос и сказала так, словно сообщала тайну:
– Знаешь, я видела ее прошлым летом.
– Кого?
– Королеву.
– Елизавету?
Роберта отрицательно покачала головой. Подъехав к нему так близко, что ее нога почти касалась его бедра, она оглянулась вокруг, чтобы убедиться, что никто из прохожих не слышит ее, и прошептала:
– Марию Стюарт .
Гордон удивленно поднял брови и кивнул, предлагая продолжить рассказ.
– В то время ее содержали в Чартлее, – объяснила Роберта. – Я была в графстве Шропшир с дядей Ричардом и уговорила его там остановиться. Мой дядя – весьма уважаемый человек в Англии, он пользуется широкими привилегиями и…
– И как она тебе показалась? – нетерпеливо прервал маркиз.
– Душераздирающее зрелище! – воскликнула Роберта. – Эта благородная леди казалась несчастной и одинокой на всем белом свете. Знаешь, он ведь предал ее.
– Кто он?
– Этот неблагодарный выродок, претендующий на шотландский трон.
– Ты осмеливаешься называть Якова VI выродком?
Роберта кивнула:
– Я бы и похуже его назвала, не будь я леди.
Первым побуждением Гордона было сделать ей строгий выговор за то, что она порочит короля. Но, вспомнив, что граф Басилдон велел ему всячески обхаживать свою племянницу, Гордон решил воззвать к ее разуму. Хотя он и сомневался, что логика его рассуждений подействует на красавицу, которая ехала рядом с ним.
– С чего ты решила, что Яков предал Марию? – спросил он.
– Я случайно подслушала разговор дяди Ричарда с герцогом Робертом, – призналась девушка. – Полагая, что их никто не слышит в дядином кабинете, они упомянули, что Елизавета предлагала возвратить Марию в Шотландию. Но Яков не захотел.
Гордон с изумлением уставился на нее, пытаясь как-то осмыслить это более чем ошеломляющее известие. Хотя он сам принадлежал к окружению короля, но понимал, как жестоко и бессердечно поступает сын, отрекаясь от собственной матери. Тем более что эта женщина, божьей волей королева, находится в заключении в чужой стране.
– Трудно рассчитывать на то, что человек будет питать нежные чувства к женщине, которую почти не помнит и не знает, – наконец сказал он. В Эдинбурге он не хотел никаких неприятностей из-за этой девицы с ее болтовней. А высказывание таких крамольных мыслей могло дорого обойтись клану Кэмпбелов.
– Не знает, не помнит? – возразила Роберта. – Эта женщина выносила его в своем чреве и дала ему жизнь.
Не прибавив больше ни слова, она подстегнула коня, и они продолжали поездку вдоль берега реки по направлению к Чэринг-Кроссу, где свернули направо и въехали в центр Лондона. Здесь толпа горожан стала значительно гуще, и они вынуждены были двигаться осторожно по кривым и узким городским улицам.
– Ты проголодалась, дорогая? – спросил Гордон.
– Умираю с голоду, – призналась она. – Я не стала завтракать перед прогулкой.
– Так не терпелось встретиться со мной?
– Нет, я просто устала от пресной английской еды. В данный момент я просто умираю от желания выпить кружку молока старой Мойры.
Гордон одобрительно хмыкнул. Роберта поглядела на него из-под густых ресниц и тоже улыбнулась.
Разговор с кем-то, кто понимает твои желания и привычки, был для нее словно глоток свежего горного воздуха. В конце концов, этот маркиз был не так уж и плох. Плохо только то, что из-за него ей придется жить в Хайленде. Она скорее предпочла бы вечно питаться этой пресной пищей, чем жить среди людей, которые истово крестятся, когда она проходит мимо.
– Ты знаешь какую-нибудь приличную таверну, где мы можем поесть? – спросил Гордон, прервавеемысли.
– Да, и дядя Ричард рассказал мне интересную историю, связанную с ней.
Роберта двинулась через Чипсайд, потом, обогнув собор Святого Павла, они свернули на Фрайди-стрит и наконец остановили лошадей перед таверной «Королевский петух».
Просторный зал был на удивление уютным. Рядом с узкой лестницей, ведущей на второй этаж, потрескивал камин, а справа, на противоположном конце зала находилась стойка. В центре зала стояли столы и стулья.
Гордон провел Роберту к уединенному столику в углу рядом с камином. С изысканной вежливостью он помог ей сесть, а потом, сняв плащ, сел и сам.
– Так что это за история, связанная с таверной? – спросил он, придвинувшись так близко, что она уловила слабый запах горного вереска.
