– Запомни вот что, сын, – предостерег его герцог Магнус, – излишняя гордость часто ведет к падению.
– Не могу поверить своим ушам, – поднимаясь со стула, ответил Гордон. – Сатана ссылается на Священное писание. – И с этими словами вышел из зала.
Герцог Арджил посмотрел ему вслед и громко расхохотался. Потом взглянул на внуков, которые с изумлением глазели на него.
– Над чем ты смеешься? – спросил Дункан.
– Над вашим отцом, – ответил им дед.
– А почему? – спросил Гэвин.
– Потому что у вашего отца здравого смысла не больше, чем у осла, – все еще улыбаясь, ответил им герцог Магнус. – Но если вы будете повторять другим то, что я сказал, то не получите пони, которых я обещал вам на день рождения.
– Я ничего не слышал, – сказал Дункан.
– Я тоже, – повторил за ним Гэвин.
Покинув зал, Роберта торопливо прошла по длинному коридору и по винтовой лестнице спустилась на нижний этаж. Выйдя в сад, она спустила Смучеса на землю.
– Ну-ка, беги, – приказала она. – Сделай свои дела.
Поджидая отбежавшего в сторонку щенка, Роберта стояла, глядя на вечернее небо. Западный ветер унес дневные облака, и теперь, окруженная мириадами сверкающих звезд, прямо над головой, на черном бархатном небе, висела полная луна.
Ужин прошел хорошо, подумала Роберта, двинувшись по каменной дорожке. Так почему же она не чувствовала удовлетворения? Почему не оставляло щемящее чувство какой-то утраты, засевшее глубоко в душе?
Постепенно темная красота ночи и спокойствие, царившее в саду, подняли ее упавшее было настроение. Ей не терпелось дождаться весны, когда этот заповедный уголок превратится, наверное, в рай земной.
– Роберта?
Она медленно повернулась, услышав голос мужа.
– Да, милорд?
Гордон стоял в пяти футах от нее. Даже в темноте он был красив и статен – один из тех, о которых мечтает каждая женщина. Неудивительно, что он был таким волокитой и имел у женщин такой успех. Какой же выдержкой должен обладать подобный мужчина, чтобы не увлечься, не согрешить? Даже Адам в состоянии изначальной безгрешности был не в силах отказаться от печально известного яблока.
– Прости, что я не рассказал тебе про Дункана и Гэвина, – сказал он ей хрипловатым от волнения голосом.
– А ты извини за то, что я ударила тебя, – сказала Роберта. – Я была не права.
Гордон подошел ближе – улыбка осветила его красивое лицо. Он протянул руку и взял ее за локоть.
– Мы могли бы откликнуться на просьбу Гэвина, скрепив наше взаимное прощение поцелуем, – предложил он тем же обольстительно хриплым голосом.
– Какую просьбу?
– Ему хочется сестренку. Помнишь, он за столом говорил.
Роберта отступила на два шага и подхватила на руки Смучеса. Потом, вздернув повыше свой носик, заявила:
– Готовые на все любовницы слишком избаловали вас, милорд. Доверие имеет свои границы, а прощение не означает забывчивость. Может, вам и трудно это понять, но я из другого теста, чем они.
С этими словами Роберта двинулась по дорожке к дому и исчезла за дверью.
«Ангел, ты еще ничего не знаешь о плотском желании, – подумал Гордон, глядя ей вслед. – Но ты непременно узнаешь. И очень скоро. Уж я об этом позабочусь, моя строптивая любовь».
Роберта открыла глаза и поняла по царившему в комнате полумраку, что еще очень рано. Она никогда не просыпалась на рассвете. Что же потревожило ее сон?
Повернувшись в сторону мужа, она увидела, что его половина постели пуста. Но его шаги и легкий скрежет на другой стороне комнаты привлекли ее внимание и, приподняв голову от подушки, она посмотрела, что он там делает.
Стоя к ней спиной, Гордон ворошил угли в камине. Он был обнажен. Только вокруг бедер обернулся полотенцем, видимо, не желая оскорбить ее стыдливость.
Глядя сквозь полуприкрытые веки, Роберта восхищалась игрой хорошо развитых мускулов его плеч и спины, его стройными, покрытыми золотистым пушком ногами. Незнакомый трепещущий жар разлился у нее внутри. Первобытное ощущение, что они – единственные мужчина и женщина на свете, пронзило ее, и ей захотелось… чего?
Оживив пламя, вновь заполыхавшее в камине. Гордон выпрямился, и Роберта тут же быстро закрыла глаза. Она не хотела, чтобы он заметил, что она за ним наблюдает.
Когда же ее ушей достиг звук плещущейся воды, она вновь открыла глаза. Муж стоял на другом конце комнаты возле туалетного столика и, склонившись над тазом с водой, умывался.
Слегка повернув голову, она прекрасно могла разглядеть его мощные мускулистые бедра, бедра воина, развитые от многочасовых изнурительных скачек и, возможно, от другой, более интимной деятельности. Что бы она почувствовала, если бы эти мускулистые бедра прижались к ее ногам…
Гордон взял в руки полотенце и вдруг обернулся в сторону постели, словно почувствовав на себе ее взгляд.
Роберта тут же зажмурила глаза и, стараясь дышать ровно, будто во сне, услышала, как он подошел к креслам возле камина. Сердце ее бешено колотилось, словно наблюдать за утренним туалетом мужа было страшным грехом, но это уже не могло остановить ее.
Приоткрыв сначала один глаз, потом другой, она продолжала свои наблюдения. Повесив приготовленную одежду на одно из кресел, Гордон неожиданно сбросил свою «набедренную повязку» и потянулся за бельем. У Роберты перехватило дыхание при виде его крепких округлых ягодиц, прекрасно дополняющих впечатление от спины и бедер. Да, все тело было совершенным и неотразимо красивым.
Но в следующий момент Гордон лишил ее этого бесплатного представления, надев длинную холщовую рубашку, которая скрыла самые интересные детали и подробности, и Роберта едва не застонала от разочарования. Потом он надел свои плотные облегающие штаны, затянул их широким поясом и, накинув на плечи короткую кожаную куртку, обул черные кожаные башмаки.
Когда он повернулся, чтобы выйти из комнаты, Роберта быстро вновь закрыла глаза.
– Пошли, Смучес, – тихо позвал он, и щенок тут же спрыгнул с постели.
На несколько долгих мгновений в комнате воцарилась тишина. Роберта чуть приоткрыла глаза и посмотрела в сторону двери, через которую должен был выйти ее муж.
– Еще рано, – сказал Гордон, с лукавой улыбкой наблюдая за ней с порога. – Хочешь, я разбужу Гэбби и пришлю ее к тебе?
– Нет, – пробормотала она, зардевшись от смущения.
Гордон засмеялся и подмигнул ей.
– Надеюсь, тебе понравилось, – сказал он и тут же вместе со щенком исчез в коридоре.
Боже правый, так он знал, что она за ним наблюдает! И нарочно расхаживал по комнате голый. Как унизительно быть застигнутой в таком положении, после того как сама же заявила, что не желает иметь с ним дело.
Роберта натянула на голову одеяло. Еще лучше было бы от ужасного стыда с головой зарыться в матрас.
Когда поздним утром Роберта вышла в сад, чтобы глубоко вдохнуть живительный горный воздух, он неожиданно показался теплее, чем вчера. Куда бы она ни взглянула, везде было заметно, что зима уходит, и душа ее радостно встрепенулась. Весна приближалась, и воробьи на ветках чирикали по- весеннему звонко, возвещая дни, когда начнет пригревать солнце.
Опустив щенка на землю, она зашагала по каменной дорожке к скамье. Долго ждать Дункана и Гэвина
