– Дай мне несколько дней – и я улажу это, – заверил ее Гордон. – Кстати, завтра вечером мы ужинаем с королем.
– Боже мой, – трагическим шепотом вскричала Роберта, – а мне и надеть-то нечего!
Гордон хмыкнул:
– Все вы женщины таковы. Чуть что, сразу начинаете охать, что вам нечего надеть. Мы, мужчины, проще относимся к таким вещам. Почему бы и вам не быть такими же практичными?
Роберта удивленно раскрыла глаза.
– Ты и в самом деле хочешь, чтобы я была похожа на тебя? – спросила она.
– Ангел, ты совершенство, будь всегда такая, какая есть, – ответил он, наклонившись и целуя ее в щеку.
Покончив с едой. Гордон достал из кармана и бросил на стол несколько монет. Потом встал и помог подняться Роберте.
– Мы банкроты? – спросила она.
– Нет, но сделать свою жену счастливой обходится гораздо дороже, чем я думал, – шутливо сказал он.
Пройдя сквозь заполненную народом таверну к выходу, Гордон потянулся к двери, но та неожиданно распахнулась, и они оказались лицом к лицу с Мунго Маккиноном и Лавинией Керр.
– Горди! Вот так встреча! А я и не знал, что ты тоже тут, – приветствовал его Мунго.
– Добрый вечер, Горди, – с улыбкой произнесла Лавиния. – Как приятно, леди Роберта, встретиться с вами вновь.
Гордон сдержанно кивнул им. За него ответила жена.
– Добрый вечер, Ливи, – сказала она, и в ее устах это имя прозвучало как оскорбление.
– Какие чудесные изумруды у тебя в ушах, – сказала Лавиния, делая вид, что не замечает ее тона.
– Это подарок мужа. Они мне очень нравятся. – Роберта дотронулась до серег. – У Горди изумительный вкус. Эти изумруды так подходят к моему обручальному кольцу.
– Да, он знает толк в драгоценностях. – И Лавиния провела рукой по сапфировому ожерелью, которое прекрасно гармонировало с ее синими глазами.
Роберта едва не задохнулась от злости, но лишь смерила сластолюбивую красотку холодным взглядом. Нет, ей никогда не победить в словесной дуэли со стервой, стоящей перед ней. Ну еще бы, ведь эта змея годами тренировалась при дворе.
– Мунго, завтра я играю в гольф с его величеством, – прерывая неловкое молчание, сказал Гордон. – Не хочешь после мессы присоединиться к нам?
– Хорошо, я приду. – А мы только что были на Лоун-маркет, и я накупила там кружев самых разных цветов, – одарив Роберту сладкой улыбкой, сказала Лавиния. – Поскольку эти необычные перчатки, что на вас, в такой моде при английском дворе, я собираюсь завести себе к каждому платью подходящую по цвету пару.
Роберта поняла, что Лавиния что-то заподозрила. Черт бы побрал этого Мунго за его длинный язык! Теперь Лавиния попытается узнать, что скрывается под перчатками. Если Мунго уже не выболтал ей про это.
– Извините, но нам пора, – попрощался Гордон. А выйдя с женой на улицу, спросил: – О чем вы говорили? Роберта была явно расстроена.
– Я только что едва не попала в западню со своей ложью, – призналась она.
– Ангелы не лгут, – с улыбкой сказал Гордон.
– Ну, а я солгала.
– О чем?
Роберта стыдливо опустила глаза и призналась:
– Я сказала леди Армстронг и леди Элиот, что мои перчатки без пальцев – это самая последняя мода при дворе Тюдоров.
Гордон громко расхохотался. Потом крепко обнял ер за плечи и прижал к себе.
– Это вовсе не смешно, – сказала Роберта. – Я поняла по глазам Лавинии, что она догадывается, в чем тут дело. Как мне быть, если она проболтается королю о том, что у меня на руке дьявольский знак?
Гордон притянул ее еще ближе и поцеловал в губы.
– Не тревожься о таких пустяках, – успокоил он ее.
Роберта взглянула через плечо в сторону Эдинбургского замка.
– Эшафот вовсе не кажется мне пустяком, – тихо проговорила она, и по спине ее пробежала леденящая дрожь.
– Послушай меня, ангел. – Гордон повернул ее лицом к себе. – Всякий, кто назовет тебя ведьмой, может заранее считать себя покойником. Я буду защищать и оберегать тебя всю свою жизнь.
– А почему? – спросила Роберта, ища в его глазах правду.
– Что за вопрос? – удивился Гордон. – Ты моя жена и носишь моего ребенка. Какая еще нужна причина?
Лучше бы он сказал, что любит меня, подумала Роберта. Она изобразила притворную улыбку и взяла его под руку со словами:
– Ну что ж, я спокойна за свою жизнь каждый день недели, а в воскресенье – вдвойне.
– Вот и умница, – сказал Гордон, похлопав ее по руке. Потом кивнул трактирному слуге, чтобы тот привел их лошадей.
Если б только он любил меня, подумала Роберта, не в силах выбросить из головы зловещий образ эшафота. Если б только он любил меня, и мы снова были бы в горах на летнем пастбище!
А в это время Мунго Маккинон и Лавиния Керр сидели в таверне Макдоналдс и приглушенными голосами разговаривали о супругах Инверэри.
– Я поверить не могу, что эта дикарка с гор и в самом деле в один прекрасный день станет герцогиней Арджил, – с недовольной миной сетовала Лавиния, удивленная и раздосадованная тем, что упустила такую прекрасную партию.
– Это дитя гор не такое уж ничтожество, – возразил Мунго. – Она единственная дочь Макартура и племянница графа Басилдона.
– Не могу понять, зачем она сказала, что при дворе Тюдоров в моде эти перчатки, – с жаром продолжала Лавиния, не замечая насмешливого взгляда кузена. – Она что, старается сделать из нас дураков?
Мунго покачал головой:
– У жены Горди есть веская причина прятать свою руку.
– Она изуродована? – спросила Лавиния, сразу оживившись при таком предположении.
Почувствовав злорадную нотку в ее голосе, Мунго хмыкнул:
– В некотором роде.
– Расскажи, что тебе известно.
– Роберта Макартур – зеленоглазая дочь английской колдуньи. На левой руке есть доказательство этого, – сказал Мунго, и в голосе его прозвучала откровенная ненависть.
Эти слова удивили Лавинию.
– Не понимаю, что ты имеешь в виду, кузен.
– Бригитта Макартур была причиной смерти моего отца и тетки, – пояснил Мунго. – И я всю жизнь дожидался момента, когда смогу отомстить.
– С чего ты это взял? – спросила Лавиния. – Ведь прошло уже двадцать лет, как твой отец погиб в горах, а тетка получила стрелу, предназначенную кому-то из Менци.
– По милости Бригитты Макартур, – с горечью в голосе сказал Мунго, – я вырос без отца. Я нашел письма, доказывающие, что именно она была виновна в его смерти.
– Как все это случилось? – поинтересовалась Лавиния. – Расскажи, я ничего об этом не знаю.
– Моя тетка Антония ненавидела Бригитту Макартур и желала ее смерти, – начал рассказывать Мунго. – Ради любимой сестры мой отец, переодевшись в одежду клана Менци, похитил Бригитту Макартур и увез далеко в горы. Он собирался утопить ее, сбросив со скалы, но эта ведьма каким-то непонятным образом ухитрилась сама утопить его… Рано или поздно, но я отомщу за это Макартурам. Когда мы были в Англии, я
