Коломбо на Цейлоне каждый день. Однако, чтобы достать денег на поездку, потребовалось дождаться темноты. К утру у него было достаточно средств на приобретение элегантной тропической одежды, пистолета и оплату проезда до Цейлона. Ограбленный им бедняга матрос валялся в переулке с перерезанным горлом.
С ранних лет Бернард Лэмб знал, как обманчива может быть внешность. Когда он доберется до Коломбо, его дорогая одежда вкупе с изысканными манерами и крайне самоуверенным видом позволят получить от этих колонистов все, что ему нужно. Он купил билет на самый внушительный корабль. Всего через несколько дней он был в Коломбо и сошел на берег под видом бизнесмена. Не колеблясь явился в правительственную контору, чтобы нанять проводника до Прыжка Леопарда.
Правда, большее впечатление на чиновника произвело его имя.
— Вы, должно быть, родственник покойного лорда Расселла Лэмба, который управлял делами Ост- Индской компании.
— Разумеется. Это мой дядя. Между прочим, я здесь по семейному делу. Не могли бы вы также сказать, как добраться до их плантации? Моя тетушка, леди Лэмб, очень просила приехать ей помочь. Овдовевшей одинокой женщине здесь, в индийских владениях, приходится нелегко.
— Должен с вами согласиться, — заметил государственный служащий. — Когда недавно сюда приехал лорд Антони, встреча матери с сыном была весьма трогательной.
— Лорд Антони? — с сомнением переспросил Бернард.
— Он тоже спрашивал дорогу к губернаторскому дому, так что я проводил его лично. Их плантация рядом с Прыжком Леопарда.
— До чего удачно все складывается, — с фальшивой радостью в голосе произнес Бернард. — Моего кузена Тони ожидает приятная неожиданность.
«Значит, эта свинья все еще ходит и дышит. Живуч, как долбаная кошка». Он не представлял, как кузен мог добраться до Цейлона раньше него, но лучшего нельзя было желать! Теперь он одним махом отомстит Сэвиджу и раз навсегда избавит мир от нынешнего лорда Лэмба.
Бернард не мешкая согласился ехать вместе с двумя сипаями, возившими почту между Коломбо и губернаторским домом. На последние деньги купил коня и был вынужден полагаться на гостеприимство сипаев.
Бернард Лэмб до смерти возненавидел тропики. Он ненавидел жару, насекомых, еду, запахи, но сильнее всего ненавидел туземцев. Он с трудом заставлял себя проглатывать еду и напитки сипаев, но больше всего он не выносил, что приходилось пользоваться их посудой. Сипаи чувствовали его отвращение к цвету их кожи. Они оставались безукоризненно вежливыми, но про себя отнесли его к числу белых расистов.
Когда на третий день показался губернаторский дом, неизвестно, кто почувствовал большее облегчение, Бернард Лэмб или сипаи. Въезжая в ворота, они попрощались с ним. Глядя завистливыми глазами на роскошное бледно-розовое здание, он кипел от негодования и обиды. Почему одни рождаются, чтобы жить в роскоши, тогда как другим приходится идти на сделки с самим дьяволом ради крошек с их стола?
Глядя на это великолепие, Бернард вдруг понял, что перед ним судьба. Требовалось лишь воспользоваться случаем и взять ее в свои руки. Ему было предопределено, проехав полсвета, встретиться лицом к лицу со своими врагами и выковать свое будущее. Бернард Лэмб почувствовал, что его руной движет сама фортуна.
Навстречу вышел грум принять поводья. Другой слуга, низко кланяясь, взял у него новую дорожную сумку. Мажордом в тюрбане справился, кого он желает видеть.
— Я племянник леди Лэмб.
Слова оказались волшебными. Его провели в роскошную приемную. В комнату вошли два юных туземца в национальных одеждах. Один предложил прохладный напиток, другой стал работать опахалом. Оба слуги, опустив глаза и склонив голову, замерли в подобострастном поклоне. Как только он кончил пить, с точностью часового механизма распахнулась дверь, пропуская белокурую невысокого роста женщину. Она обладала сдержанным изяществом, что делало ее в его глазах самой хладнокровной, владеющей собой женщиной.
Игра проникающего сквозь жалюзи света мешала Еве разглядеть молодого человека, пока она не приблизилась вплотную. Внезапно ее холодность исчезла:
— Вы, должно быть, сын Роберта. Вылитый отец! Бернард почувствовал прилив сил. На мгновение ее чувства вырвались наружу. Леди Лэмб, несомненно, любила его отца: Его реакция была моментальной. Подойдя ближе, он приложил к губам ее изящную ручку и хрипло произнес:
— Мой отец безумно любил вас до самой смерти. 'Теперь я знаю почему.
— Льстец! — игриво пожурила она, но Бернард уже знал, что она у него в руках. Он чувствовал себя способным заменить предка и продолжить отношения с этой женщиной с места, где кончил отец.
— Меня зовут Бернард
Для Евы прошедших лет как не бывало, ей снова было шестнадцать. Она по-приятельски взяла его под руку, будто они были вечно знакомы, и потянула его во внутренние покои.
— Время к обеду, а я знаю, как мужчины любят поесть.
Будто из-под земли вырос слуга.
— Помести сагиба в Павлиньи апартаменты. Бернард Лэмб увидел, что роскошные апартаменты названы так из-за великолепного изображения павлина на прохладных кафельных плитках пола. Появились еще трое слуг. Один наполнил ванну в соседней ванной комнате, другой стал раскладывать вещи, а юная туземка внесла серебряный поднос с графином вина и хрустальным бокалом. Тот слуга, что привел его наверх, низко поклонившись, произнес:
— Если пожелаете что-либо еще, сагиб, вот здесь шнурок колокольчика.
Бернард указал пальцем на девушку.
— Ее, — властно сказал он.
Слуга удалился, девушка, опустив глаза, осталась стоять.
— Смотри на меня, — приказал он.
Она медленно подняла повлажневшие от страха глаза. Бернард облизал губы. Исполнялась его давняя мечта. В его распоряжении была юная рабыня.
— Снимай сари.
Девушка нехотя повиновалась. Он скользнул взглядом по хрупкой фигурке, отметив неокрепшие груди, совсем крошечный цветок. Она еще только начинала созревать. Он повелительно поманил ее пальцем.
С каждым медленным шагом на лице ее росло выражение ужаса. Когда она подошла вплотную, он взял ее за длинные черные волосы, обернув раз вокруг руки. Слишком поздно она поняла, что попалась. Обезумев от страха, она смотрела, как он тянется к поясу и достает пистолет. Не дотрагиваясь до нее руками, он провел пистолетом по щеке и шее. Когда же он стволом пистолета стал чертить вокруг ее незрелых грудей, ее забило как в лихорадке. Он провел стволом вниз по животу, и она сделала отчаянную попытку отпрянуть, но он рванул ее за волосы. Она открыла рот, пытаясь закричать, но под его взглядом крик застрял в горле.
Последним местом назначения пистолета была ее щель. Бернард сунул туда кончик ствола. У нее остекленели глаза. Он нажал на спусковой крючок. Щелкнул курок. Прошла бесконечная минута, прежде чем она поняла, что пистолет не заряжен. Бернард захохотал и отпустил ее волосы. Она мешком опустилась на пол.
Глядя на нее заблестевшими глазами, он достал из кармана патроны.
— Черномазая, я не стану пачкать о тебя свой хрен, но это не значит, что нельзя позабавиться.
Ева приказала не подавать на стол, пока гость не сойдет вниз. Антони вышел в столовую к обеду и сел, делая записи в начатом им дневнике. Он настолько увлекся выращиваемыми на плантации культурами, что решил всерьез заняться их изучением. Прошел почти час, прежде чем до него дошло, что ничего не подано на стол. Выйдя из-за стола, он пошел искать мать.
— Вот ты где, Антони! У меня чудесный сюрприз. В этот момент гость спустился вниз и, услышав голос Евы, вошел в салон.
