Маркленд поступал подобным образом? Помогал никчемному щенку Феррелу украсть те самые сокровища, которые могли помочь спасти человека? Во всяком случае, могли бы помочь, если бы Гаррис вовремя ими завладел.
Но у него не получилось. Вместо этого его дядя сумел все прибрать к рукам и составить план мести. Даже если Олдема действительно благополучно доставили в Англию, его жизнь погублена. Кроме слепой любви к Маркленду, для Чарлза Олдема существовала лишь его работа. Теперь, когда Недли подорвал к нему доверие египтян, у него не останется и этого. Проклятие! И все потому, что Гаррис увлекся красивой женщиной и не успел ничего сделать.
Но может, у него еще есть время. Феррел собирался завладеть сокровищем сегодня ночью. Гаррис мог его опередить. К счастью, он уже влезал в дом Берлингтона и мог с легкостью проделать это еще раз, как только стемнеет.
— Насколько я понимаю, ты порвала с лордом Гарри, — сказала Мария, как только они остались вдвоем с Пенелопой в ее комнате.
— Самым решительным образом, — поклялась Пенелопа.
Если в клятве можно было лгать.
— Значит, уже вылечила свое сердце? — спросила Мария.
— Я уже говорила, что мое сердце не пострадало, следовательно, и лечить было нечего.
— А что с твоими планами отправиться в Египет? Ты от них тоже отказалась?
— В этом нет необходимости. Поверишь ли, Энтони позволит мне туда отправиться!
— Правда? Он согласился?
— Согласился! Я сама не могла в это поверить.
— Но… как, спрашивается, тебе удалось склонить его к этому?
— Никак. Это была его идея. Он уверен, что я страдаю, и сам предложил мне отправиться в путешествие.
— Сам предложил?
— Он думает, что путешествие в Египет позволит мне поправиться.
Мария вздохнула и покачала головой:
— Только ты, Пенелопа Растмур. Никто другой не сумел бы добиться желаемого.
Пенелопа усомнилась в том, что Мария хотела ее похвалить, а также в том, что все это действительно пойдет ей на пользу. Почему-то Египет без лорда Гарри уже не казался таким соблазнительным, как раньше. Она, должно быть, поморщилась, обдумывая эту странную метаморфозу, потому что Мария сказала:
— Полагаешь, что ничего не получится, что твой брат передумает и не позволит тебе поехать?
— О нет. Он твердо настроен отправить меня в путешествие.
— Тогда почему ты не поешь и не пляшешь от радости?
— Дело в том, что… да, для меня все обернулось, как я планировала, но меня беспокоит, что лорд Гарри остался ни с чем.
— Опять лорд Гарри? Я думала, тебе все равно, что с ним будет.
— Конечно, все равно. Только по отношению к нему несправедливо.
— Несправедливо? По отношению к нему? Но он же бессовестный наглец!
— Знаю, знаю. Но будет жаль, если он умрет на дуэли, в то время как я обещала помочь ему завоевать расположение его дяди.
— Святые небеса! Ты в него влюблена!
— В самом деле, Мария. Не сходи с ума.
— К сожалению, схожу не я, а, боюсь, ты, Пенелопа. Ты просто не можешь любить этого… этого человека.
Марии каким-то образом удалось придать слову «человек» отрицательное значение.
— Разумеется, я не люблю его, — заверила она подругу. — Может, в какой-то момент и вообразила, что могла бы полюбить, но это быстро прошло.
— Только мне так не кажется.
— Но это правда.
Мария молчала. Пенелопа теребила губу. Молчание было неловким. Даже в какой-то степени неискренним.
— Ладно… может, еще что-то и осталось, какой-то след чувств, но не более, — призналась Пенелопа.
— И что это за след?
— Не больше капли. Я же не дура, чтобы влюбиться в такого человека по уши. Так что если самая малость…
— Ты уверена?
— Конечно.
— Хорошо. Потому что он отвратительный и совсем тебе не подходит.
— Да, я знаю. Он и вправду ужасный. И уж конечно, если бы я влюбилась в него — а это не так, в чем я почти уверена…
— Почти?
— Почти. Кроме того, я знаю, что он не чувствует того же ко мне.
— Удивительно.
— Только сегодня утром, когда я пришла к нему домой…
Мария вскрикнула и схватила ее за руку.
— Ты ходила к нему домой?
— Это скорее не дом, а всего две комнаты, и в далеко не фешенебельном районе.
— Ты заходила внутрь?
— Я сочла это более разумным, чем стоять на крыльце на виду у всей улицы.
— Боже! И ты ходила туда одна, насколько я понимаю?
— Конечно! Разве я могла просить матушку или Энтони сопровождать меня?
— И как он с тобой обращался?
— Чудесно. Пока не схватил за руку и не потащил.
— Потащил? О нет! Куда он тебя потащил?
— Назад к Энтони, естественно. И можешь себе представить, как тот был недоволен.
— Представляю. И все же отпускает тебя в Египет?
— Он убежден, что я влюблена.
Мария нахмурилась.
— Интересно, с чего он это взял?
— Полагаю, что дала ему основание так думать.
— Если только у тебя хватает ума не думать так самой.
— Нам обязательно продолжать об этом? Я бы предпочла оставить эту тему. Лучше расскажи мне о бале. Что ты делала на балу после того, как я уехала? Танцевала с кем-нибудь еще?
Лицо Марии просияло, и она покраснела.
— Да, танцевала! С мистером Марклендом. Должна признаться, что поначалу посчитала его несколько холодным, но он оказался совершенно очаровательным. Как это чудесно!
Ага, значит, что-то все же было. Пенелопа это знала. Она с самого начала заметила, что Маркленд проявил интерес к ее подруге. Нет, она не испытывала ликования по поводу того, что это она вызвала к Марии интерес мужчины. В самом деле не испытывала. Пусть Мария думает, что сама привлекла его к себе.
— Он много о тебе расспрашивал, — сказала Мария с улыбкой. — Мне кажется, ты приобрела поклонника.
— Что? О нет, Мария. Уверяю тебя, когда я разговаривала с мистером Марклендом, мы говорили исключительно о тебе.
Теперь Мария нахмурилась. Боже, какая странная реакция. Правда, на ее взгляд, Мария всегда была
