— Через неделю, сэр. Да и то, это будет старая развалина, угольная барка. Она едва тащится… и места там, по правде сказать, маловато. Боюсь, они не возьмут пассажиров. Но вы можете добраться до острова на каноэ… Его можно нанять, сэр.
Довольный собственной находчивостью, Брукс важно и многозначительно поднял брови.
— Ты смышленый парень, Брукс! Помоги нам найти его и назови цену.
— Нам нужны еще и гребцы. Одни мы не управимся, Моо, — напомнил Кимо Пакеле.
— Да-да, Брукс, скажите им, что мы хорошо заплатим. — Гидеон достал из бумажника пачку банкнот. — Пожалуйста, вот доллары, хотите, можем рассчитаться испанскими реалами. Заплатим, сколько запросят, только скорее! Передайте им, что сыну Макуа Джекоба и миссис Мириам нужна их помощь, скажите, что он пропадет без нее!
Вскоре с полдюжины гребцов-туземцев были в распоряжении Гидеона.
— Уж вы постарайтесь, ребята! Мистеру Гидеону нужна ваша помощь! Большая беда пришла в его дом! Пошевеливайтесь, дети мои!
Дядя Кимо закатал рукава рубашки и сам взялся за тяжелые весла.
Каноэ легко и стремительно заскользило вслед давно ушедшему пароходу «Хоку».
— Махеалани Джордан! Будет лучше, если ты выйдешь сейчас же! Я отлично знаю, где ты спряталась, негодница! Стыд какой, выходи немедленно, ведь ты обещала больше никогда не играть со мной в прятки…
Эмма сбилась с ног, разыскивая Махеалани по всей долине.
Хитрая девчонка не отзывалась. Верно, сидит где-нибудь в укромном местечке и смеется, глядя на то, как она бегает и зовет ее.
Господи, куда же она подевалась, безобразница? Она давным-давно должна была быть дома, ведь Эмма обещала начать учить ее танцу хула и малышка так радовалась этому…
Дождь, сперва моросящий, припустил сильнее. Эмма шла, подоткнув юбки, по колено в мокрой траве, заглядывая под каждый кустик. Погода портилась. Ветер дул все сильней, собирая тучи…
Какой-то высокий курчавый островитянин в одной набедренной повязке и с тяжелым мешком на плечах окликнул ее:
— Привет, сестренка! Куда торопишься? Смотри-ка, шторм приближается. Тучи идут в нашу сторону, как бы наводнение не началось…
Это был муж кузины Анелы.
— Здравствуй, Канекоа! Ты не встречал тут мою Махеалани?
Но тот, не слыша ее, уже спешил прочь, согнувшись под своей ношей.
Страшный тропический шторм вот-вот готов был обрушиться на Гавайи.
Еще вчера, когда они покидали ранчо, откуда Эмма решила уйти домой, чтобы не встречаться больше с Джулией, закатное небо предвещало бурю. Всю ночь мелкий дождь стучал по ветхой крыше, не давая отдохнуть и забыться сном.
Где же Махеалани? Наверняка промокла до нитки, простыла…
— Махеалани, где ты? Если ты сейчас же не выйдешь, я тебя…
Эмма в ужасе осеклась.
Возле мангового дерева стоял Джордан. Он держал испуганную, зареванную Махеалани, запустив пятерню в ее густые, курчавые волосы.
— Она нужна тебе, любовь моя? — усмехнулся он.
— Отпусти ее, Джек, немедленно! Ты делаешь ей больно, негодяй!
Эмма бросилась на него с кулаками, но он сильно толкнул ее в грудь, так, что она упала в мокрую траву.
— Это только начало, дочка! Дальше будет еще интересней. Мы должны немного прогуляться втроем, детка. И не сопротивляйся, не ори, а то будет хуже! — Джек подмигнул ей: — Давай, давай, поднимайся, Эмм!
— Оставь ее… Забирай меня, а ее оставь!
— Нет, Эмми, дорогая, так дело не делается. Вы обе нужны мне. Ты и вот эта крошка, благослови Господь ее маленькое сердечко! Вы обе — мой пропуск с этих проклятых островов…
К дереву были привязаны лошадь и мул, явно краденые, как подумала Эмма.
— Вы можете взять эту лошадку. А я уж и мулом обойдусь как-нибудь… Давай, Эмми, пошевеливайся, успокой девчонку и садись!
Джек передал ей Махеалани, подсадил их в высокое мексиканское седло, обмотав поводья вокруг шеи лошади.
— Так ты не сможешь убежать от меня. Лучше и не пытайся бежать, это я верно тебе говорю.
Эмма согласно кивнула. С той минуты, как Джеки Джордан отпустил малышку, она решила подчиняться ему до тех пор, пока ей не станет ясно, что он задумал. Она слишком хорошо его знала: в таком лихорадочном состоянии он был способен на все, что угодно.
Жизнь Махеалани сейчас зависела только от нее. Страх за ребенка придал ей решимости. Она последовала за Джорданом, направившим своего мула вниз по размытой тропе, круто спускавшейся к речушке, протекавшей через долину.
Лошадь испуганно ржала, оскальзываясь на каждом шагу. Эмма изо всех сил прижимала к себе Махеалани, больше всего боясь, что лошадь может оступиться и упасть, запутавшись в поводьях. Наконец- то они преодолели кошмарный спуск и вошли в русло реки.
Вода поднялась и словно кипела под мощными струями ливня; река вышла из берегов и неслась мутным, ничем не сдерживаемым потоком. Лошадь шла, утопая по грудь, стремительное течение сносило ее вбок, временами она теряла опору под ногами.
Эмма и Махеалани скорчились в седле, уцепившись за гриву лошади.
Сквозь непрерывный шум дождя едва пробивался рев разбушевавшегося океана.
Сплошная слепая серая пелена едва позволяла видеть скалы, заросшие ползучими лианами, свисавшими вниз, точно щупальца гигантских осьминогов. Они больно хлестали по лицу. Вниз сыпались мелкие острые камешки; огромные валуны, подмытые водой, готовые сорваться, нависали над путниками.
Джек Джордан выбрал опасный путь: Эмма уже не верила в то, что они смогут выбраться отсюда, и мысленно произносила слова молитвы.
Словно услышав ее, Джек обернулся.
— Что, поджилки трясутся, дочка? Ничего, пока ты со мной — не пропадешь! — прокричал он осипшим, сорванным голосом.
Вода все прибывала. Лошадь, отфыркиваясь, почти плыла вслед за мулом Джордана.
Когда Эмма поняла, куда направляется Джек, ее затошнило от страха.
Он вел их на высокий, неприступный, почти отвесный мыс: даже в ясную погоду вершина его скрывалась за облаками. Эмма, раньше не боявшаяся высоты и смело взбиравшаяся на любые кручи во время горных прогулок верхом, никогда не рискнула бы штурмовать этот скалистый утес.
Боже, Джек обезумел! Лезть туда сейчас, когда камни скользки, как лед, когда в любой миг можно сорваться и полететь в пропасть? Один неверный шаг, одно неосторожное движение, любая выбоина или камешек под копытами коня — и они разобьются.
Внезапно до Эммы дошло: так вот почему Джордан уступил им лошадь, а себе взял мула! На этом пути легкий мул, уверенно и часто переступавший маленькими острыми копытцами, был куда надежней громоздкой и неуклюжей лошади. Каким коварным был его расчет, сколько подлости было в этом жестоком, изворотливом мерзавце! Нет, она должна быть все время на стороже!
— Калейлани, мне страшно! — прошептала Махеалани.
— Ничего, солнышко, я позабочусь о тебе. — Эмма постаралась, чтобы ее голос звучал как можно уверенней.
На самом деле никакой уверенности у нее не было: впервые она оказалась в такой переделке. Эмма боялась не столько опасностей пути, сколько Джека Джордана. Никогда он не был таким, как сейчас. Он
