Внезапно он понял, где искать выход. Нужно поскорее удалить ее из поля зрения и за пределы досягаемости!
Вихрем вылетев из двери, Грант зашагал прочь, грохоча по палубе сапогами. Он поклялся оберегать ее. Черт подери, его всегда знали как человека чести, и вот теперь его страсть к Виктории... Когда он столкнулся с этим, то и другое исчезло, будто и в помине не было, – и это ему совсем не нравилось.
– Миледи, вы, похоже, чувствуете себя здесь так привычно, будто выросли на борту корабля! – Дули старательно сложил починенный Тори парус и довольно улыбнулся. Потом, приставив ко лбу сложенные козырьком руки, осмотрел судно, без сомнения, выискивая еще какое-нибудь дело. Его взгляд остановился на бочках, предназначенных для сбора пресной воды, – все они были заполнены до краев во время утреннего дождя.
Тори окинула глазами палубу и тоже улыбнулась. Она уже достаточно приспособилась к жизни на море и безоговорочно доверяла капитану.
Когда Дули отправился дальше, она перевела взгляд на Сазерленда – он стоял на мостике и, глядя на воду, выглядел очень задумчивым. Подчиненные замечали только его внешнюю оболочку – этикет, неприступность и самоконтроль, тогда как Тори видела его внутреннее «я» – его желания, силу и потребности. Она с трудом верила, что несгибаемый капитан – это тот же самый мужчина, который ее целовал и обнимал в каюте ровно неделю назад.
С тех пор Сазерленд был с ней очень сдержан, тогда как Тори увлекалась им все больше и больше. Она не сводила с него глаз, зримо представляя его еле сдерживаемую мощь, ощущая, как его сильные мышцы сжимаются вокруг ее тела. С его бегством она осознала, что тот вечер стал критическим в их отношениях. Чутье подсказывало ей, что если бы она придвинулась к нему ближе, притронулась к нему, его неприступность развалилась бы в один миг. Но тогда он чувствовал бы себя несчастным. Тори только сейчас начала понимать значимость данного факта, и это доставляло ей немалое беспокойство.
Но она уже успела близко познать его тело, видела почти каждый дюйм, и увидит снова, даже если это погубит ее. Теперь у нее был план, и ей надо было, чтобы все прошло так, как она задумала. Возможно, Сазерленд и дальше будет следовать по намеченному пути – такое всегда происходит с мужчинами, но Тори привыкла руководствоваться собственным видением проблем и упорно работать над ними, чтобы получить желаемый результат. Кэмми всегда называла ее «решателем проблем», а ее желание заполучить Гранта оказалось как раз той самой проблемой, которую надо было решить во что бы то ни стало.
Как только Сазерленд появится на мостике и обстоятельства не позволят ему отойти, она присоединится к нему. Если он будет выглядеть усталым, она принесет ему кофе, а в жаркие дни – воду...
Если она дрогнет, вряд ли Сазерленд снова ее поцелует, тогда как часы, проведенные в его каюте, лишь еще больше подогрели в ней это желание. Тори жаждала его с той первой ночи, когда, лежа в его постели, прижимала к груди подушку, вдыхая его запах. Он возбуждал в ней неведомые прежде ощущения. Не было такой ночи, когда бы она не переживала заново все, что было между ними. Тори вспоминала, как она трогала его, и мечтала, чтобы у нее была возможность делать это вновь. Она ежечасно чувствовала себя окутанной его ласками. Что-то в конце концов должно было случиться...
Ее грезы прервал голос Гранта, отдававшего приказы. Ветер крепчал, и экипаж, как всегда, точно выполнял все распоряжения своего капитана. Грант не улыбался, но Тори знала, что он доволен, подобно сеятелю, который на вспаханном им поле видит колосящееся море пшеницы. Вся эта картина возбуждала, но она и теперь не могла позволить себе забыть о своих обязанностях, и поэтому пошла навестить Кэмми. Подругу она застала едва проснувшейся.
– Я тут подумала, почему бы мне не зайти к тебе. – Тори опустилась на свободную койку. – К примеру, я могла бы почитать тебе, пока, Йен работает.
Кэмми хихикнула:
– Йен работает? Ты шутишь. Где он? И что это, интересно, он делает?
– Нет, я серьезно. Так как теперь тебе стало лучше, он сказал, что собирается посвятить свой «недюжинный талант» изучению корабельного дела.
Кэмми изумленно подняла брови.
– А Сазерленд? Как он?
Тори разгладила складку на юбке и опустила глаза.
– Я полагаю, злится на меня, как всегда, – пробормотала она.
– Что ты хочешь от него? – медленно выговорила Кэмми.
– Я не собираюсь его злить, – успокоила ее Тори. – Но это такое чванливое, напыщенное ничтожество, что я непременно должна его подразнить, заставить захлебываться словами – только и всего. Я рассчитываю добиться этого в ближайшие дни.
Кэмми наградила ее укоризненным взглядом.
– И как ты собираешься это сделать?
– Вчера я наконец расставила лиф у нескольких моих платьев, – хихикнула Тори. – Затем подскочила к Сазерленду и преподнесла ему приятную новость.
– Тори!
– Ты говоришь тем же тоном, что и он. Хотя, должна признать, Сазерленд оценил усовершенствование: я заметила, что он все время туда смотрел. У меня были далеко идущие планы, но он просто смотрел, потом долго хмурился и, в конце концов, позвал на мостик Дули, на выручку.
– Виктория, ты не должна так вести себя, – пристыдила ее Кэмми. – Он ведь не твой муж. И вообще это неприлично.
Тори размышляла, открывать ей правду или нет? Сказать Кэмми, почему она дразнит Гранта? Истинная причина заключалась в том, что, возможно, она влюблена в него. В конечном счете она все же решила не говорить, пока не разберется до конца в своих намерениях.
– Кэмми, ты недавно сказала, что он питает ко мне какие-то чувства. Ты действительно так думаешь?
