Корабль подскакивал на волнах, и в стекла летели пенные брызги. Эвелин вдруг подумала, что ее могут выбросить за борт, и при мысли об этом у нее сжалось сердце.
Неужели Синджон — ее любовник, ее защитник — способен на подобное злодейство?
Эвелин закрыла глаза. А ведь его обвиняли и в других не менее гнусных преступлениях. Как и Филиппа. Подумаешь, одним грехом больше…
Эвелин стиснула зубы. Без боя она не сдастся. Она огляделась в поисках какого-нибудь оружия, и ее взгляд остановился на лампе, висевшей на крюке над ее головой. Она сняла лампу с крюка и, крепко зажав в руке, смотрела на дверь, готовая дать отпор.
И все же распахнутая вдруг дверь застала ее врасплох. Эвелин вскочила с места, с грохотом уронив лампу на пол. Она ожидала увидеть Филиппа или Синджона, однако в каюту вошли улыбающийся матрос с подносом в руках и мальчишка-юнга, который чуть раньше запер ее здесь.
— Добрый вечер, миледи. Я принес вам ужин и немного воды для умывания, — произнес матрос, ставя поднос на стол. Юнга отворил створки шкафа, взял оттуда таз, наполнил его горячей водой и положил на кровать несколько чистых полотенец.
— Где Синджон Радерфорд? — спросила Эвелин, не двигаясь с места.
— Полагаю, в каюте капитана, миледи. Но он скоро спустится сюда, чтобы разделить с вами ужин, — спокойно ответил матрос.
Его взгляд не предвещал ничего дурного.
— Я хочу лично поговорить с капитаном, — сказала Эвелин. — Немедленно отведите меня к нему.
Улыбка на лице матроса померкла.
— Прошу прощения, но на этот счет мне не было дано никаких указаний, миледи.
— Тогда я пойду к нему сама, — сказала Эвелин и направилась к двери.
Она наткнулась на черную стену в дверном проеме. Это была грудь Синджона.
Эвелин в испуге попятилась. Он был одет в черное с головы до ног и казался страшным и очень красивым одновременно. Эвелин судорожно перевела дыхание.
— Есть ли смысл спрашивать, куда ты меня везешь? — спросила она. — Или требовать, чтобы ты немедленно вернулся обратно в Англию?
Синджон кивнул матросам.
— Я сам подам леди ужин, — произнес он.
Эвелин почти забыла, что еще недавно он служил лакеем в ее доме. Ведь Синджон выглядел, как и подобает сыну джентльмена, офицеру, человеку, привыкшему отдавать приказания.
— Ты был ужасным лакеем, — пробормотала Эвелин.
Брови Синджона удивленно взметнулись.
— Что ты намерен со мной сделать? — выдохнула Эвелин, внезапно осознав, что они с Синджоном совсем одни в каюте с огромной кроватью.
— Тебе нечего бояться, Эвелин, поверь. Капитан устроит тебя как можно удобнее на пару дней, а потом ты сможешь вернуться домой.
Синджон поднял крышку с первого блюда, и по каюте поплыл соблазнительный аромат тушеного мяса. Синджон улыбнулся, как если бы подавал ужин в Реншо-Хаусе.
— Может, присядешь, пока я наливаю вино?
Рубиновый напиток сверкнул в бокале в тусклом свете лампы, которую моряк поднял с пола, зажег и повесил назад на крюк.
— Не сяду. Пока не объяснишься.
— У меня во Франции кое-какие дела, а ты здесь будешь в большей безопасности, чем Лондоне.
— В большей безопасности, чем дома?
На лицо Синджона падала тень, и Эвелин не могла разглядеть выражение его глаз.
— Старлинг рассказал мне, что ночью в доме побывал Филипп.
Краска отлила от лица Эвелин. Старлинг ничего ей не сообщил. Неужели все вокруг шпионили за ней и докладывали о каждом ее шаге?
— Кажется, я вас уволила, капитан. Мистер Старлинг не имел права ничего вам рассказывать. Я не позволяю своим слугам сплетничать с посторонними. Это самое строгое правило в моем доме, если ты помнишь.
Улыбка Синджона показалась Эвелин ослепительной в полумраке каюты.
— Я, конечно, больше не лакей, но это были не сплетни, а мольба о помощи. Неужели ты всерьез веришь, что твой шестидесятилетний дворецкий и четыре служанки смогли бы обеспечить тебе защиту? Хотя они и пытались по мере сил.
Сердце Эвелин сжалось от боли. Филипп жестокий человек.
— Немедленно поверни лодку обратно. Пожалуйста… — взмолилась Эвелин, и ее горло сжалось от страха за слуг.
— Это корабль, Эвелин, и я не могу выполнить твою просьбу. Здесь всем руководит капитан. Тебе нечего бояться. Мне приказано вернуть тебя в Англию в целости и сохранности, иначе хозяин этого корабля собственноручно меня повесит.
Синджон огляделся. Его взгляд скользнул по широкой кровати с шелковым бельем, по покрытым богатой вышивкой шторам на окнах.
— Я должен был предположить, что это будет плавучий дворец, — пробормотал он.
По спине Эвелин побежали мурашки. Для своей последней жертвы Филипп тоже построил дворец. Она в страхе отшатнулась.
— Что это значит? — спросила Эвелин.
— Это значит лишь то, что во время путешествия тебя будет окружать роскошь. А для Филиппа подготовили ловушку. Когда он вернется в Реншо-Хаус, его арестуют. И к тому времени, как ты вернешься домой, все будет кончено.
Эвелин сглотнула.
— И что потом?
Синджон принялся накладывать жаркое в тарелку Эвелин.
— Ты будешь свободна. Можешь уехать из Лондона и делать, что тебе вздумается.
Эвелин тяжело опустилась в кресло и невидящими глазами смотрела на дымящийся соус.
— А ты? Что будет с тобой? — спросила она.
Синджон положил на тарелку Эвелин ломтик хлеба. Он пользовался при этом щипцами, словно все еще служил лакеем.
— Это путешествие многое решит в моей судьбе.
— А после него? — не унималась Эвелин.
Синджон сел напротив нее и дерзко улыбнулся, однако улыбка не тронула его глаз.
— Я так далеко не заглядывал.
При других обстоятельствах ужин был бы очень интимным и романтичным, но сейчас бывшие любовники ели в напряженной тишине. Неужели будущее виделось Синджону таким же тусклым и безрадостным, как и ей? Эвелин не могла прочитать выражения его лица. Точно так же они могли ужинать на балу или в последний вечер перед казнью.
— Каким образом эта поездка тебе поможет? — спросила Эвелин.
Синджон улыбнулся, и она подумала, что он ответит полуправдой, а может, вновь начнет потчевать ложью. Эвелин не сводила с любовника глаз.
— Я заслуживаю того, чтобы знать правду, Синджон. Ты сам так сказал.
Синджон опустил вилку.
— Я еду во Францию, чтобы отыскать одного британского солдата. Он сможет рассказать правду о том, что произошло на дороге в Испании в тот злополучный день. Военный трибунал вряд ли примет во внимание показания французского полковника или его жены, которые присутствовали при этом.
— Патрик О’Нил, — пробормотала Эвелин.
— Откуда ты его знаешь? — удивленно спросил Синджон.
— Лорд Крейтон предупредил сестру Патрика о том, что ты будешь его искать. Она сказала, что ты
