хочешь убить ее брата, чтобы он не дал показаний против тебя. — В глазах Синджона вспыхнул гнев, вызванный несправедливым обвинением. — Но какое отношение ко всему этому имеет Крейтон? Почему он выдвинул такие чудовищные обвинения, если они несправедливы?
Синджон не ответил. Он встал с кресла, бросил на него салфетку и подошел к окну. Его темный силуэт четко выделялся на фоне звездного неба.
— Разве ехать во Францию не опасно? — спросила Эвелин. — Мы ведь в состоянии войны. Если майор Крейтон ошибся, ты мог бы поговорить с ним и…
Взгляд Синджона источал такой холод, что слова застыли у Эвелин на языке.
— Мне потребуется всего пара дней, чтобы разыскать О’Нила, а ты будешь на корабле в безопасности. Капитану дан приказ отвезти тебя домой, если что-то пойдет не так. Но что бы ни случилось со мной, держись от Крейтона подальше, Эвелин.
— Если что-то пойдет не так? — эхом откликнулась Эвелин, не услышав остального.
Она старалась не представлять себе безжизненное лицо Синджона и сочащуюся из смертельной раны кровь. Горло Эвелин сдавило железным обручем. В углах каюты поселились тени, и только они с Синджоном стояли в теплом круге света. И это был рай в центре подступающей к Синджону бездны.
Он лгал ей. Он защищал ее и заставлял чувствовать себя любимой.
Он украл ее, чтобы защитить от Филиппа.
Сердце Эвелин раскрылось, точно крышка заржавевшей музыкальной шкатулки.
— Ты хотя бы говоришь по-французски? — спросила она.
Синджон нахмурился.
— Un peu, — ответил он. — Немного. А почему ты спрашиваешь?
Он вновь опустился в кресло, и Эвелин смотрела, как он ест.
— А я говорю на этом языке бегло.
— Да?
— Да. Разве ты не должен взять с собой кого-то, кто хорошо говорит по-французски? — спросила Эвелин, не сводя глаз с Синджона. — На всякий случай?
Эвелин заметила, как в его глазах вспыхнуло понимание. Он со звоном положил вилку на стол.
— Ну нет. Ты останешься здесь, на лодке, в безопасности, Эвелин. Это не игра.
Эвелин подалась вперед.
— Это корабль, — поправила она. — И мы играем в очень замысловатую игру с того самого момента, как я тебя встретила. Ты исполнял роль лакея. Играл в кошки-мышки с властями под моей крышей. Ты играл роль моего любовника, а теперь играешь в смертельные жмурки с Филиппом. Я — один из главных игроков. К тому же ты должен мне пять сотен. Поэтому я настаиваю на том, чтобы ты взял меня с собой.
— В постели с тобой я не играл, — возразил Синджон в попытке отвлечь Эвелин. — Я был честен.
Эвелин попыталась улыбнуться, как будто его слова ничего для нее не значили.
— Только имена были ненастоящие, — язвительно заметила она. — Вернее, лишь твое. Поскольку французы наши враги, разговаривать буду я, особенно если нас остановят, — продолжила она, как ни в чем не бывало. — Я могу отвечать по-французски. Ты будешь играть роль моего слуги, от которого слов никто не ждет.
На лице Синджона отразился протест, но Эвелин сделала вид, будто ничего не заметила.
— До тех пор, пока Филипп жив, я графиня Эленуар. Французская графиня. Никто не станет расспрашивать благородную даму, путешествующую в сопровождении мальчишки-слуги.
Брови Синджона взметнулись вверх при подобном описании.
— Быстро скачущего всадника тоже никто не станет расспрашивать.
— У тебя есть лошадь? — поинтересовалась Эвелин.
Синджон отвел глаза.
— Я собирался обзавестись конем.
— Ты собирался его украсть?
Синджон не ответил, и на его лице не отразилось раскаяния.
— Мы наймем четверку лошадей и экипаж. Куда мы поедем? Это далеко?
Эвелин в возбуждении наклонилась над столом. Впервые за многие месяцы — нет, годы — она чувствовала себя свободной и собиралась в полной мере насладиться этой свободой.
— Эвелин, ты не можешь…
— У тебя есть французские деньги?
Раздался стук в дверь.
— Entrez[9], — ответила Эвелин на превосходном французском и одарила Синджона улыбкой.
В каюту вошел капитан. Он снял шляпу, поклонился Эвелин и только после этого обратился к Синджону:
— Мы подойдем к берегам Нормандии через час. Вы готовы?
Синджон кивнул.
— Мы довезем вас на лодке до берега и оставим там. Мы отчалим сразу же, если что-то пойдет не так. Мне дан приказ послать человека вам на выручку, но я не собираюсь подвергать риску его жизнь из-за вашей глупости. Это понятно?
— Абсолютно. Благодарю вас, капитан, — ответил Синджон. — Встретимся на палубе.
— Капитан! Я тоже еду с ним, — вмешалась Эвелин, глядя на капитана поверх плеча Синджона.
Глаза капитана едва не выскочили из орбит от такого заявления, и он ошеломленно перевел взгляд на Синджона.
— Подозреваю, что леди отправится на берег вплавь, если мы не найдем для нее место в лодке, — пожал плечами тот.
Капитан вздохнул.
— Его светлость предупреждал, что стоит приготовиться к неприятностям. Теперь я понимаю почему. Но я хорошо знаком с графиней Марианной, поэтому научился не спорить с решительно настроенной женщиной. Я только надеюсь, что благодаря ей вы будете действовать осторожнее и мне не придется спасать вас обоих. Теперь заботиться о ней будете вы. Удачи вам. Думаю, она вам понадобится.
Филипп занял место на скамье рядом с остальными гребцами, надвинув на глаза шляпу и подняв ворот куртки.
Он видел, как Радерфорд бросил на дно лодки какой-то сверток.
Его губы дрогнули в усмешке, когда капитан помог его жене спуститься по лестнице. Бедра Эвелин покачивались на уровне бедер Радерфорда, и Филипп сжал рукоятку пистолета спрятанного за пазухой. Как только негодяйка попадет к нему в руки, он пустит пулю в лоб ее любовнику у нее на глазах.
Филипп никак не мог понять, является ли Радерфорд агентом Уэстлейка, ведь корабль принадлежал графу. Если это была какая-то тайная миссия, то при чем здесь Эвелин? Она уж точно не шпионка. Она упряма, горда собой и ужасно скучна.
И тем не менее она здесь в лодке, направляющейся посреди ночи к враждебным берегам Франции.
Филипп изучал профиль жены в темноте. Даже сейчас ее платье выглядело опрятным и благопристойным. Ни единого волоска не выбилось из прически. Она опустилась на лавку рядом с Радерфордом, и Филипп едва не взорвался от гнева, когда она придвинулась еще ближе, чтобы что-то прошептать ему на ухо.
Но в то же самое мгновение он ощутил сильный тычок в спину.
— Греби, черт бы тебя побрал! — рявкнул сидящий рядом моряк, и Филипп схватился за весло.
Его ладони покрылись волдырями, а плечи горели от боли, и вот наконец дно лодки царапнуло по песку. Он выпрыгнул из лодки следом за остальными и оказался по пояс в ледяной воде. Радерфорд подхватил Эвелин на руки с такой легкостью, словно она ничего не весила, и понес ее на берег.
Филипп схватил сверток и швырнул Радерфорду, чтобы тот вынужден был отпустить его жену. Но капитан с легкостью поймал его.
