моим. Что ему было нужно?
– Деньги, конечно, – откровенно заявил он. – Я не так молод и теперь женюсь. Появятся дети. Пора бы удалиться от дел. А кроме всего прочего, я восхищаюсь вами, сеньорита. С первой встречи я разглядел в вас сильный характер. У вас все преимущества – ум, образование, знатность, красота и богатство. Выбрасывать это на ветер – стыд и позор!
– Вы забыли честолюбие, – горько усмехнулась я. – И стремление к власти. Почему вы считаете, что нужно влезать в это грязное дело? Я приехала сюда только по желанию отца, хотела отдохнуть, подумать… жить спокойно. Но обнаружила, что попала в паутину вражды, к которой не имею отношения. Кровь, ужасы, насилие… О Боже! Я больна от хитростей, интриг, меня используют, управляют как куклой для удовлетворения чужих амбиций! Ранчо ничего не значит для меня, это не моя страна, и, будь я так умна, как вы говорите, немедленно уехала бы, вот только вернусь в мир нормальных людей. Может, опять отправлюсь в Индию, как хотела однажды.
– Вы говорите это, чтобы убедить себя или меня? До каких пор будете продолжать себя обманывать?! Куда хотите скрыться?! Снова вести тоскливую, серую жизнь?
Я изумленно уставилась на него. Монтойа, чуть смягчившись, продолжал:
– Все эти вопросы, на которые вы нашли ответы… Неужели вам все равно, почему отец неожиданно решил написать это дополнение к завещанию, дополнение, о котором вам, очевидно, ничего не известно?! Было еще и письмо, написанное перед самой смертью. Не удивляетесь, почему все это скрыли от вас? Кому это выгодно? Или почему ваш отец умер так внезапно, перед самым вашим приездом, от слишком большой дозы опиума? Да, у него были боли, но ведь он к ним привык… и так ждал вас… почему вдруг в последний момент оказался трусом? Некий мистер Брэгг тоже очень желал разгадать эти загадки, и любопытство привело его прямо под пули убийцы. Ну? Вы побледнели, в глазах ужас. Или страх? Боитесь того, что можете обнаружить?
Некоторые события того времени я до сих пор не в силах вспоминать – слишком свежи раны. Приходится вставать, ходить по уютной, тихой комнате, напоминая себе, что все прошло. И, возвращаясь к столу, я все равно чувствую: не хочу писать о том, что случилось. Но нужно идти до конца.
С того дня, когда мы говорили с Монтойа, все каким-то образом изменилось – я посмотрела в глаза суровой, жестокой реальности, признала собственную слабость и нашла, как считала, навеки утерянную силу, но теперь я вижу, что жила тогда словно в параличе, и это помогло вынести все то, что произошло.
Монтойа был мной доволен. Луз попеременно ревновала и недоуменно пожимала плечами, но, как обычно, тут же отвлекалась при виде подарков, которые дарил жених, и начинала рассказывать о большом красивом доме, хозяйкой которого она непременно будет. Наряженная в дешевые яркие платья, девушка выступала гордо, словно павлин, и обращалась со мной снисходительно-небрежно.
На мою долю выпала роль дуэньи, пока Монтойа не нашел священника, который их обвенчал. Естественно, я не рассказала Луз о разговоре с ее женихом за день до моего отъезда. Он неожиданно вошел в зал, когда Луз отдыхала, предложил мне выпить по бокалу вина, а в глазах было странное выражение грусти, смешанной с сожалением.
– Печально, что вам приходится уезжать. Вы превратили мою Луз в настоящую даму, а мне будет не хватать бесед с вами. Имей мы счастье встретиться при других обстоятельствах, я скорее всего женился бы на вас. Какая женщина!
– Да еще если представить, каких высот вы, с вашим честолюбием и талантами, могли достичь с таким богатством, как у меня, – съязвила я.
Оценив ответ по достоинству, Монтойа беззвучно рассмеялся.
– Конечно, и это тоже. Но покорить вас, разрушить стальную броню, разбить ледяную маску… вот это победа!
– Боюсь, сеньор, это невозможно, поскольку именно вы лишили меня немногих оставшихся иллюзий.
– Верно! – с преувеличенной грустью вздохнул Монтойа. – Наверное, нам лучше оставаться просто друзьями, а? Я постараюсь узнать, как вы просили, что случилось со слишком любопытным мистером Брэггом. А вы поищите решение остальной части головоломки. И потом сравним наши наблюдения, хорошо?
Я не хотела признаться, как боюсь завтрашнего дня. Сейчас нужно было думать о ближайшем будущем – встрече с Тоддом, его первой реакции и моей.
Я лежала без сна, прислушиваясь к таинственным ночным звукам, ворочаясь с боку на бок, и, заснув только под утро, проснулась поздно, когда взволнованная служанка принесла кофе. После этого на размышления времени не осталось. Пора было ехать.
Я ожидала увидеть Тодда и приготовилась встретиться с ним глазами, но приехал Марк в сопровождении пяти человек с «Ранчо ШД», привезших золото в седельных сумках.
Бедный Марк! Такой осунувшийся, бледный, измученный, и я невольно заметила в его взгляде облегчение при виде нашей кавалькады. Каким он выглядел родным и близким! Марк – мой единственный настоящий друг, единственный человек, которому я могла сказать все.
Увидев меня, он снял шляпу; золотистые волосы заблестели в беспощадном солнечном свете.
– Ровена! Благодарю Бога, ты жива! Если бы ты только знала!
Я вынудила себя говорить как можно небрежнее:
– Да, мне нелегко пришлось. Но сеньор Монтойа был так добр, и все обошлось, как видишь!
С неизменным тактом и деликатностью Марк воздержался от дальнейших вопросов. Наконец деньги были пересчитаны, и Монтойа преувеличенно галантно поцеловал мне руку и долго махал вслед шляпой.
Я заговорила первой, более резко, чем намеревалась:
– Почему Тодд не приехал сам?
– Я… он… всякие беспорядки… набеги апачей… – неловко пробормотал Марк. – Ломают ограды, крадут
