сначала меня, потом Джуэл.
Бандит заговорил с высоким воином по-испански, так что я, увы, понимала каждое слово.
– Значит, мы не зря пришли – добыча неплохая! А женщины? Тоже продаются?
– Думаешь, они этого стоят? Может, разве вон та, со светлыми волосами. Другая… не знаю, захочет ли мой друг ее купить? – пренебрежительно бросил высокий воин. – Я думал, ты пришел за серебром, а не за женщинами – их тут хоть пруд пруди.
Несмотря на уничтожающие слова, я почему-то чувствовала: ему не хочется отдавать меня никому, особенно этому пришельцу. Кто этот мексиканец? Команчеро? Но тут в круг света выступил другой мужчина. Он шел неохотно, словно против воли.
– Черт, а я думал, мы сядем у костра, поторгуемся по-настоящему. Что за спешка?
Мексиканец со смехом обернулся:
– Но здесь не только серебро, приятель, хотя, кажется, твой братец не очень-то хочет отдавать вон ту, темноволосую.
Незнакомец поднял голову, и только сейчас я увидела его лицо.
– Люкас Корд! – вырвалось у меня против воли.
Наверное, в моем голосе было столько ненависти, что он удивленно поднял бровь. Этот человек здесь, скупает серебро, на котором кровь погибших! Команчеро! Преступник! Значит, все, что я слышала о нем, – правда?!
Может, Люкас не узнал бы меня, не назови я его по имени. Глаза его расширились, потом сузились, как у хищника, рот дернулся в подобии улыбки. Вокруг все замерло. Даже мой похититель был явно сбит с толку. Хулио, опомнившийся первым, спросил, медленно выговаривая слова:
– Ты знаешь эту женщину, брат мой?
Люкас имел наглость обратиться прямо ко мне:
– Уверены, что мы знакомы друг с другом? Не очень-то вы похожи на ту высокородную леди с острым язычком. Кажется… мы встречались в вашей спальне, не так ли?
– О… как вы…
– По-моему, вы не в том положении, чтобы задирать нос! А сейчас – потише.
Внезапная резкость тона заставила меня замолчать. Он прав. Положение мое ужасно!
Они вновь о чем-то заговорили. Люкас Корд перешел на индейский язык, а другому бандиту это явно не понравилось.
Сначала спор шел между Люкасом и его братом; мой похититель то и дело вставлял какие-то замечания. Раньше я не думала, что апачи способны смеяться, но теперь многие воины явно загораживались руками, чтобы скрыть улыбки. О чем же спорили братья?
После особенно резкого обмена репликами Люкас повернулся и исчез в темноте. Его приятель поспешил следом, бормоча по-испански:
– Но серебро! Мы же приехали за серебром.
– Сам этим займись, Гадо! – услышала я в ответ.
– Что происходит? Вы его знаете? – лихорадочно прошептала Джуэл.
Я вновь стиснула ее руку.
– Не уверена.
Хулио мрачно взглянул на меня. Даже когда его брат вернулся с длинным футляром в руках, он не отвел глаз. Но Люкас, не посмотрев в мою сторону, открыл футляр и вынул изящную, инкрустированную серебром винтовку.
Сделка была завершена.
Хулио Кордес, по-видимому, вне себя от гнева, широкими шагами ушел от костра.
Я была продана за новую винтовку системы Генри и несколько коробок патронов.
Глава 17
В эту минуту я почти не понимала, что происходит, и уверилась, что меня продали, только увидев, как винтовка переходит из рук в руки. Люкас Корд подошел ближе, но я никак не могла понять, что у него на уме. Странные зеленые искорки в глазах, казалось, светились еще ярче в пляшущих отсветах огня.
Странно, но он сказал по-испански, коротко и хрипловато:
– Пойдем!
Я тут же разгадала его намерения и плотно сжала челюсти, борясь с охватившим гневом. Люкас желал, чтобы все поняли: отныне я – его собственность, рабыня, товар, который можно продать и купить. Но Джуэл отчаянно цеплялась за меня – сейчас не время впадать в истерику.
– А она? Она белая женщина. Неужели вы ее оставите… им?
– Вы забыли, я тоже один из них, – жестко, издевательски подчеркнул Корд и, схватив веревку, стягивавшую мои запястья, дернул за нее так, что я пошатнулась и едва удержалась на ногах. Другого выбора не было – приходилось подчиняться, но тут Джуэл истерически зарыдала:
– Вы не можете так уйти! Неужели у вас совсем нет жалости?!
Я вынудила себя смириться и умоляюще попросила:
