– Майору Лысцову.
– И что он?
– Охраняет ваши, товарищ подполковник, покой и сон.
– Нижайший мой поклон ему за это, – и подполковник глубоко задумался, решая, должно быть, куда ему деть при поклоне живот. Проблема, осилив которую можно посягать на Нобелевскую премию.
Басаргин задумчивость Елкина не нарушил. Он сам задумался слегка угрюмо. За один день два выстрела. Два авторских выстрела... Его даже слегка подташнивало, когда он вспоминал пузырьки крови вокруг входного пулевого отверстия. Невольно воображение подсказывало наличие и других таких же пузырьков внутри головы, вдоль всего пути пули. Они возникали, лопались, и вместо лопнувших возникали новые, а человек, в чьей голове все это происходило, уже был мертв.
Капитана вовсе не мучили угрызения совести за эти два выстрела. Они, несомненно, вынужденные, и избежать их было нельзя. Первый – защищал свою жизнь. Только быстрота действий и умение читать ситуацию спасли его. Второй – защищал жизнь несчастных измученных вьетнамцев. Этот трусливый психопат обязательно дал бы очередь сначала в Басаргина, потом и в толпу. А от наставленных стволов группы захвата цыгана закрывал сам Басаргин. Не было у него другого выхода. Просто не было. Служба такая, что следует уметь стрелять первым. Окажись проворнее подполковник Елкин, сумей он раньше капитана выбраться из машины, и вполне могло бы статься, что именно он взял бы на себя функции переговорщика. Как старший группы. Басаргин не спросил его согласия. Сам проявил инициативу и прекрасно выпутался из положения. А Елкин выпутаться бы не сумел. С психопатами общаться трудно. Истеричность не понимает доводов логики, считая собственные домыслы единственно правильной истиной. И мог бы Елкин сам погибнуть, могли бы погибнуть и такие маленькие рядом с ним вьетнамцы.
Нет, капитан поступил правильно. Он даже представил сейчас естественный ход, который предпринял бы подполковник. Он бы предложил себя в заложники вместо вьетнамцев. Психопат не принял бы эту замену. Такую замену принимает обычно человек, который идет на захват заложников умышленно, осознанно и желает выдвинуть какие-то требования. Цыган же действовал, только исходя из собственного страха. Страх всегда сам не логичен и толкает на алогичные действия, потому что лишает рассудка.
– Шурик, если ты поедешь в управление, то мне там нечего делать. Я сегодня и так остался без ужина... Может, завезете сначала меня?
– Бога ради, товарищ подполковник, – согласился Басаргин, хотя и не любил все процедуры с оформлением документации после проведения операции. Но сегодня так и так придется документы заполнять. Если в деле присутствует труп, необходимо писать объяснительную записку, обосновывая правильность применения оружия.
Водитель, слушающий разговор, даже не спросил, куда ехать – сразу свернул на боковую улицу. Машина сделала еще несколько поворотов и остановилась. Дальше дорога была перекопана. Тротуар тоже. Ремонтировали теплотрассу. До ворот двора осталось пройти тридцать метров.
– Провожать вас, товарищ подполковник, я думаю, не надо, – сказал капитан. – У вас и так весь двор наводнен охраной. Лысцов посты лично расставлял.
– Если посты расставлял лично Лысцов, то я проскользну незамеченным, – усмехнулся Елкин, оценивая действия следователя со своей точки зрения. – А может, того... Коньячку? У меня бутылочка в холодильнике стоит.
– Товарищ подполковник... – укорил Александр. – Зачем вы портите напиток. Коньяк нельзя ставить в холодильник. Он из-за низкой температуры теряет свои вкусовые и ароматические качества. Его даже специально, бывает, подогревают...
– Ничего, мы и такой осилим.
– Нет, спасибо. В другой раз. Я сегодня способен испортить настроение даже вам. С утра не в духе...
Елкин понял, кивнул и стал выбираться из машины. Он вообще-то человек всегда сообразительный и добрый. Умеет понять и оценить чужое состояние. Хотя старается свои душевные качества всегда прятать под бесконечным балагурством.
Басаргин наблюдал, как подполковник приближался к воротам. Свернул. Все. Дальше его страхуют парни из группы майора Лысцова. Валера сам сказал, что весь двор наводнил охраной. Слепой заметит. Разве что выручит ночная темень...
– Поехали, – легонько толкнул капитан водителя в спину.
– Сейчас, быстро долетим... – водитель обрадовался существенному облегчению машины. – Я эти улочки знаю, путь срежем и как раз своих догоним.
Машина долго выбиралась из каких-то закоулков, то там, то здесь натыкаясь на непредвиденные преграды. Ремонтники основательно взялись за теплотрассу и перекопали дорогу и тротуары, похоже, во всех направлениях. Басаргин подумал, что «Волге» в самом деле следует иметь крылья, чтобы выбраться из узких московских закоулков, превращенных в лабиринт острова Крит. И где-то впереди следует ожидать встречи с Минотавром. В конце концов они выехали к тому месту, где высадили подполковника. Там развернулись и поехали наконец-то в нужном направлении. Капитан заметил человека, идущего по стороне, противоположной дому Елкина. Чем-то обратила на себя внимание фигура. Красивая фигура. Очень тонкая талия, узкие бедра и широкие плечи. И походка – походка классического мужчины, воина. К сожалению, как раньше замечал Басаргин, у женщин чаще всего фигура не соответствует лицу. Еще по молодости помнил: посмотришь сзади, готов за такой девушкой бегом на край света бежать. Идеальная фигура. А обгонишь, чтобы на лицо взглянуть, и роняешь вздох сожаления. У женщин фигура редко соответствует лицу. А у мужчин? Они как раз обгоняли пешехода, и Басаргин посмотрел ему в лицо. Красивый мужчина. Такой ни одну женщину равнодушной не оставит. Присмотревшись пристальней, даже в вечернем полумраке капитан понял, что красивый пешеход – кавказец. Кавказцы бывают иногда очень красивыми. Особенно чеченцы...
«Волга» наконец выбралась на нормальную дорогу, хотя при повороте, совершенном на скорости, чуть не задела чью-то «Ауди». Но как ни спешил водитель, догнать группу они не сумели. Капитан не стал выходить у подъезда, а проехал на машине прямо во двор. И там уже все завершилось. Задержанных отвели. Цыган в камеры, а вьетнамцев, наверное, как вчера, в специально выделенный для них большой учебный класс-кабинет. В тесноте досидят до утра. Дальше с ними разберутся.
Александр позвонил в кабинет к дежурным дознавателям, поинтересовался, где будет допрос – в подвале или наверху.
– Почему я должен ходить к вашим задержанным, – услышал капитан ответ. – Пусть их приводят ко мне.
– Я тоже хочу поприсутствовать, если не возражаете, сейчас поднимусь, – предупредил Александр.
Он вышел на лестницу, но по пути решил заскочить в буфет выпить чашечку кофе. Если подполковник Елкин после бессонной вчерашней ночи отсыпался до обеда, то Басаргин встал утром рано, днем спать не ложился и сегодня намерен посвятить ночь присутствию на допросах. И голову следует иметь свежую, чтобы знать, что спросить. Основной вопрос, конечно, останется без ответа, если спрашивать напрямую. Поэтому необходимо придумать какое-то хитрое построение фразы, чтобы выпытать хоть что-нибудь о Романе.
В буфете сидел и пил кофе майор Лысцов.
– Привет, специалист... – ухмыльнулся майор. Должно быть, он уже встретил кого-то из участников сегодняшней операции и ему доложили о новом авторском выстреле Басаргина.
– Привет, – ответил Александр устало. На эту тему, такую любимую всеми, он разговаривать не хотел.
– Кстати, взяли мы второго киллера. Умница твой фоторепортер. Классный портретик сделал. В аэропорту парня перехватили. Как раз по фотороботу.
– Молодцы, быстро сработали.
Вообще-то сам Александр фотороботам не доверял. Не однажды убеждался, как далеки они от оригинала.
– В Баку лететь собрался. И сразу, не отходя, как говорится, от кассы, раскололи. Написал «явку с повинной». Он же никого убить не успел, так ему проще отмазаться. Можешь сообщить Елкину, чтобы спал подполковник спокойно. Я позвонил, охрану в его дворе уже снял. Ну, бывай... Сейчас машину за своим подопечным отправлю... На допрос не зайдешь?
– У меня своих допросов куча. Сегодня закончить хочу, чтобы представление иметь, и что-то Елкину напоследок подсказать...
– Почему напоследок?
– А... Ты, оказывается, тоже не всегда в курсе всех событий... Я завтра пишу рапорт об отставке. С Барановым обговорено. Он отпускает.
– С чего бы вдруг? – не понял Валера. – Ты же лучший опер управления, дубина!
– Жена... Нервы... Настояла...
– Семь раз подумай, а один раз напиши... – наставительно сказал майор и вышел.
Александр неторопливо допил первую чашку кофе, выпил вторую,чтобы прогнать усталость окончательно, и из коридора решил в самом деле сообщить новость подполковнику.
Трубку взяла жена.
– Добрый вечер, Анна Егоровна. Это Александр Басаргин. Можно товарища подполковника обрадовать вестью?
– А он, Сашенька, еще не вернулся...
...До дома от машины дойти – две минуты, а прошло уже, по крайней мере, больше часа... Трудно представить себе, что Елкин имеет в соседнем подъезде любовницу.
Басаргин сразу вспомнил красивого кавказца рядом с домом Елкина. Мужская походка и мужская фигура... Фигура воина... Воина или убийцы?
– Если я попозже позвоню... Это не страшно?
– Он долго не ложится... Холодильник опустошает...
– Анна Егоровна, пусть он мне на «сотовик» позвонит.
– Хорошо. Я передам.
Но Александр понимал, что подполковник позвонить ему уже не сумеет.
Боялся этого, но понимал отчетливо... Так мечтал Елкин на пенсию выйти...
Как же это?..
2
И самому «звонить попозже», пожалуй, смысла уже не стало...
Вместе с формированием мысли шаг Басаргина стал ускоряться, он спустился по лестнице в другой коридор и там уже опрометью бросился к дежурному.
– Машину... Группу... Подполковник Елкин...
– Объясни по-человечески... – проворчал вялый от времени суток дежурный, но уже трубку в руку взял, чтобы вызвать машины и тревожную группу.
Александр с трудом начал объяснять. Рядом оказался майор Лысцов. Этот понял сразу. Вдвоем втолковали дежурному. Дежурный тоже обеспокоился. Чтобы
