нарисовать нельзя. Но можно по фигуре предположить походку.
– Я не люблю патологию. Портрет убийцы должен быть ужасен.
– Нет. Это очень красивый мужчина... И очень мужественный... Это воин... И убийца... Понимаешь? Две противоположности в одном лице.
– Загадка! – сказала она. – Но задача интересная.
3
Фонтанчик теперь журчит за плечом Руслана, который по-хозяйски сел в это центральное в кабинете кресло. Вся атмосфера кабинета, все окружающее, в том числе и мебель, и люди, вращаются именно вокруг этого кресла, как планеты вокруг Солнца. Так задумал дизайнер, которого специально приглашал Али для оформления. И замысел дизайнера виден был бы сразу. Если бы не маленькая деталь, почти восточная хитрость...
Руслан и чувствует себя здесь хозяином. Это он дал деньги на постройку казино. Он дал возможность не встречать больших помех при оформлении документов. Теперь казино дает прибыль, равную прибыли средних размеров ликероводочного заводика. И Руслан чувствует себя здесь, как дома. Только бы он не показывал этого открыто. Иначе может случиться беда. Али тоже давно привык к положению хозяина. Но у него никогда не было такого же хладнокровия, как у Мусы. И пистолет он умеет выхватывать не менее быстро, чем Руслан, хотя тот и мнит себя многоопытным воином-диверсантом. При этом Руслан привык там, у себя в горном лесу, к безоговорочному подчинению, когда его слову не смеют противиться. Не надо проявлять это здесь... Не надо...
У Али во время разговора с дизайнером было и свое видение ситуации. Иногда ему приходилось общаться с равными и даже более уважаемыми людьми. Как располагаться в этом случае хозяину? И Али придумал. Он решил в противоположном углу, чуть сбоку, поставить письменный стол и компьютерный столик. И сейчас прошел туда. Сел в обитое кожей вертящееся кресло, поправил за спиной накидку из шкуры рыси. Так, чтобы рыжий с черным кончиком хвост дикой кошки касался его копчика. Это лечит спину. У Али со спиной не все в порядке. Травма после занятий спортом. Но так сидеть удобно. Теперь – равноправие. Это уже похоже на беседу одинаково значимых сторон.
– Ты живешь, я слышал, совсем неплохо. В тишине и покое... – сказал Руслан.
– Хотел бы я, чтобы твои слова услышал Аллах и сделал так... – чеченской поговоркой ответил Али[12].
– Разве я не прав?
– Ты почти не прав. В последнее время менты покоя не дают... Им трудно понять очевидную истину: если ичкериец не будет стрелять, он станет русским.
Руслан одобрительно усмехнулся. Он принял это и за комплимент в свой адрес.
– Купи их. У тебя есть такая возможность.
– Покупается начальство. И оно давно куплено. А беспокоят подчиненные. До восьми вечера сегодня громили мой офис. Все разбросали и ничего не нашли.
– А что искали?
– Сегодня утром в гаражах убили одного подполковника из армии, одного подполковника из ментов и одного тренера по стрельбе... Я, как на грех, приехал в соседний гараж ремонтировать свою машину...
– Менты всегда подозревают тех, кто способен жить. А за что ты их убил?
– Я не люблю, когда меня «прокидывают» в делах.
– Я понял. Ты поддержал свою честь и честь своего народа. В другой раз не будет желающих так поступить с ичкерийцем. Я рад, что у меня такой друг.
Руслан, кажется, зауважал школьного товарища чуть больше. Но расслабляться с ним не следует.
– А как у тебя дела с налоговой полицией?
– Сейчас в России нет налоговой полиции.
– Разве? Значит, я отстал от жизни. А то я хотел дать тебе адресок одного из ихних начальников, чтобы не беспокоили...
– Уже не надо. Этих бандитов разогнали. Разогнали бы так же вот и ментов...
– И армию... – включился в мечты Руслан. – Ну, ладно. У меня к тебе дело важное.
– Я буду рад помочь тебе. Всегда...
Али все-таки закончил институт. Хотя и институт физкультуры. Но он считает себя более грамотным человеком, чем Руслан. Руслан с трудом до восьмого класса школы добрался, но закончить даже восьмой класс не сумел. И сейчас Али очень тонко построил фразу. «Помочь» – это совсем не «служить». Помогает или более сильный более слабому, или равный равному в случае нужды. Али согласен на последний вариант. Это его не унижает.
– Хорошо. Я всегда надеялся на тебя. И отец на тебя надеется не меньше, чем на меня.
Даже не имея нормального образования, Руслан, как человек восточный, умеет сказать скрыто, он очень хитер от природы. Он не случайно упомянул отца – главу тейпа. Вроде бы просто так сказал. Между делом. Вроде бы даже комплимент изобразил. Но сам Али отлично понял, что Руслан привез приказ главы тейпа о помощи. И в этом случае отказать – значит умереть. В простых с виду словах скрыта такая откровенная угроза.
– Что от меня надо?
– Вообще-то у меня к тебе три вопроса, одинаково важных. Сначала, на случай, скажи мне, сколько «стволов» ты сможешь выставить?
Это или проверка, или желание уничтожить его самого и его бизнес. Но обманывать здесь нельзя.
– Два десятка верных. Которые без сомнений. А всего... Еще столько же могу набрать, но те будут похуже. Могу попросить об услуге друзей – еще сорок наберу.
– Итого – восемь десятков...
Руслан задумался. И Али понял, над чем. Восемь десятков – это большая сила. Это значит, что Али хорошо и прочно сидит в Москве и тратить такую силу на пустяки – грех. Сам Али тоже так думает...
– Хорошо. Мне столько не надо. Мне понадобится около десятка, но самых хороших. Теперь другой вопрос. У тебя есть связи с наркотой?
Уж не замахнулся ли Руслан на его пять миллионов? Нет, эти деньги не из казино. Эти деньги с собственного «ствола». И они никак не могут идти на чужие дела.
– Тебе кто нужен? Торговцы или «мразь»[13]?
– У меня половина отряда состоит из «мрази». Завтра из Дагестана в Рязань придет машина с водкой. В Москву дагестанскую водку не пускают, поэтому они разгрузятся в Рязани. Среди прочих ящиков есть только три – красных. Их надо забрать.
– Давай реквизиты, я заберу. Дагестанскую водку в Москву не пускаю я, в том числе. Если тебе очень надо, я могу пропустить.
– Нет. Мне этого не надо. Это будет выглядеть подозрительно.
– Конечно. И создаст прецедент. После этого и другие пожелают так же действовать.
Руслан не понял слово «прецедент», но промолчал. Али хорошо уловил это непонимание.
– Мне нужно, чтобы ты забрал красные ящики и «опрокинул»[14] их. Это готовый раствор героина.
– Тридцать литров, – сразу просчитал Али, – это тридцать три килограмма. За сколько ты хочешь его продать?
– Сколько ты можешь за него дать?
– За порошок я плачу по восемьдесят тысяч за килограмм.
– Значит, ты этим балуешься?
– Я не занимаюсь этим специально. Мое дело – водка, и оно меня хорошо кормит. Только от случая к случаю, если подворачивается такой, я не отказываюсь. Кто не поднимет деньги, если они валяются на дороге? А не поднять большие деньги просто из лени – это уже признак глупости. Но у меня почти нет реализаторов, поэтому я сам перепродаю тоже оптом.
– Хорошо. Раствор готовый. Он стоит дороже.
– Он стоит дешевле.
– Почему? – не понял Руслан.
– Готовый возят в ампулах. Распространять ампулы можно без проблем. А как распространять бутылки? Кто из «мрази» сможет купить сразу бутылку, если они бабушек грабят, чтобы одну порцию купить? Значит, нужно разливать в какие-то мелкие емкости. Где искать емкости? Как переливать? Это все дополнительные хлопоты, которые стоят денег.
– Надо же, – качнул головой Руслан, – как я прокололся! Я же заставил своих парней переливать из ампул в бутылки. Но была возможность отправить с машиной водки. А тащиться с коробкой ампул рискованно. Так сколько ты дашь?
– Я возьму по шестьдесят за килограмм.
Руслан считал долго. Али даже усмехнулся внутренне. Вот оно – неоконченное восьмиклассное образование.
– По семьдесят... – сказал наконец.
– По шестьдесят пять. По семьдесят возьмут у меня. Риск большой. На расфасовке можно прогореть.
– Пусть так. Но я уже прогорел... Хотя бы свои вернуть. Значит, нужно по шестьдесят восемь.
– Хорошо. Договорились.
– Только не вздумай сам пробовать и своих людей предупреди.
– Что?
– Раствор заражен ВИЧ-инфекцией.
– Пятьдесят, – категорично сказал Али. – И только от желания тебе помочь. Извини, я сам смогу такой раствор отдать только за пятьдесят.
– Пусть так, – неожиданно быстро согласился Руслан.
И Али понял, что он готов был отдать всю партию бесплатно, лишь бы раствор дошел по назначению. И стоило тогда поторговаться поосновательней. Но обратной дороги нет, слово сказано.
Зазвонил «сотовик» на столе.
– Я слушаю, – ответил Али.
– Это Галиахмет. Дело сделано.
– Тебя никто не видел?
– Нет. Двор был пуст.
