о холокосте и поддерживали недавно сформированное еврейское государство Израиль. Нас почти не учили тому, как напрямую встречаться с Богом. Это было что-то, что могли делать лишь древние патриархи: Авраам, Исаак, Иаков и Моисей.
В моем еврейском образовании были моменты радости. Пение еврейских народных песен и молитва большими группами были экстатическими, хотя в то время я не использовал этого слова. То же самое можно сказать о разучиваемых нами сложных израильских народных танцах, включающих кружение и вращение. К тому же, одна из наших учительниц в религиозной школе учила нас медитировать. Мы закрывали глаза тогда же, когда и она, а затем оглядывали комнату из-под век, чтобы увидеть, кто подглядывает. Наша учительница сидела за столом, пальцы ее рук были сплетены и лежали на коленях, а на ее лице было блаженное выражение. Один или два раза во время этой совместной медитации с классом я почувствовал внутри себя что-то хорошее, спокойное и правильное, но я был удивлен и напуган контактом с этим.
Позже я выяснил, что восточные религиозные учения и практики предоставляют самые простые методы для того, чтобы удовлетворить стремление к обретению истины, которое возникло у меня во время учебы в колледже. Этим я был похож на многих людей своего поколения. Эти «новые религии» включали дзен и другие формы буддизма, индуизма и суфизма. Значение, которое они придавали мистическому единению с источником всего сущего, глубоко резонировало с потребностью отыскать истину. Личная уверенность приехавших японских, индийских и тибетских учителей, и духовные упражнения, гарантией результативности которых являлись многие поколения практикующих, представляли собой сочетание, перед которым было невозможно устоять.
Мое знакомство с тайнами Востока началось с трансцендентальной медитации в начале 1970-ых. Мне нравилась тишина и умиротворенность этой практики, но меня не привлекало ее интеллектуальное обоснование. Вскоре после этого я обнаружил в буддизме как практическое, так и интеллектуальное вдохновение, которое я искал.
Буддизм является основанной на медитациях религией, возраст которой насчитывает две с половиной тысячи лет. Эта религия в беспристрастных, психологических и относительно легко понятных терминах описывает и рассматривает все состояния разума, какие только можно себе представить, будь они пугающими, блаженными, нейтральными, полезными или вредными. К тому же, буддизм предлагает практический моральный причинно-следственный код, который позволяет применить откровения, полученные во время медитации, к повседневной жизни.
Мне понадобилось несколько попыток, чтобы отыскать подходящее буддистское сообщество. Джим Фейдимен из Стенфордского университета снова направил меня в правильную сторону, на этот раз в сторону американского дзен-буддистского монастыря, расположенного на среднем Западе. Этот монастырь возглавлял немногословный, но удивительно цельный учитель азиатского происхождения. В 1974 году я посетил проведенную там двухнедельную медитацию, и у меня было такое чувство, будто я попал домой. Монахи были безмятежными, но рациональными, и мы получали удовольствие от общения друг с другом. Самым интересным было то, что большинство из них получило первое представление о своем духовном пути под воздействием психоделических веществ.
Конечно, они не сами рассказали мне об этом. Но в свободные первые дни существования таких храмов подобный неформальный обмен информацией был общепринятым явлением. Надо было всего лишь спросить: «ты принимал психоделики до того, как стать монахом? Насколько важную роль они сыграли в твоем решении?». Большая часть монахов принимала их, и с их помощью впервые испытала просветленное состояние сознания.
Пятинедельное пребывание в буддистском монастыре во время каникул в медицинском колледже помогло мне разработать доступную и эффективную практику медитации. Медитация была простой: сядь поудобней, выпрями спину, и просто сиди. «Просто сиди» в таком же смысле, как и «просто иди», «просто мой посуду», «просто дыши». Другими словами, сконцентрируй свое внимание на той задаче, которую выполняешь. Соответственно, когда ты сидел, от тебя требовалось просто сидеть. Никаких раздумий, мечтаний, ерзанья, эмоциональных реакций, разговоров, или чего-либо еще, усложняющего процесс сидения. Дыхательная система, благодаря своей регулярности, служила прекрасным якорем, моментом, на
