Психология личности. Культурно-историческое понимание развития человека

Александр Григорьевич АсмоловПсихология личности. Культурно-историческое понимание развития человека

Быть может, прежде губ родился шепот,

И в бездревесности кружилися листы,

И те, кому мы посвящаем опыт,

До опыта приобрели черты.

Осип Мандельштам

Никому не рассказывайте своих снов.

Вдруг к власти придут фрейдисты.

Станислав Ежи Лец

«Психология личности». Пятнадцать лет спустя (предисловие к третьему изданию в жанре исповеди)

Психология – пристрастная наука. Уже самим фактом своего существования в семье наук о человеке, природе и обществе она бросает вызов идеалу рациональности, в духе которого веками оттачивалось естественно-научное мышление, гордящееся своей точностью, объективностью, независимостью и беспристрастностью. Жесткая логика, воспроизводимость результатов наблюдения, описание феноменов на языке математики – вот далеко не полный перечень атрибутов, без которых любой науке отказывалось в праве именоваться наукой [1] .

Однако, как учит неумолимый опыт истории, лишь только вы встречаетесь с претензией на обладание одним и только одним путем к истине, лишь только в социальных или естественных науках слышите фразу «Правильной дорогой идете, товарищи!», то знайте, что наука начинает перерождаться в веру. И вера в идеал рациональности как единственный образец построения научного знания в этом плане не составляет исключения.

Идеал рациональности упрощает картину мира, в известном смысле конструирует реальность, отфильтровывает факты, события и концепции, которые не укладываются в прокрустово ложе рациональных объяснений.

В результате из массового научного сознания, да простят меня собратья по научному цеху за подобное словосочетание, по всем правилам психоанализа вытесняется старое предостережение великого немецкого философа и математика Готфрида Лейбница о том, что если бы геометрические аксиомы затрагивали интересы людей, то они бы опровергались.

Будь на то моя воля, я бы большими сверкающими буквами высветил эту нематематическую аксиому Лейбница перед всеми теми, кто рискует посвятить свою жизнь психологии. Психология во всех своих многочисленных ипостасях, и психология личности в первую очередь, не только затрагивает интересы людей и судьбы народов, но исходно превращает эти разнообразные интересы, страсти и мотивы человеческих поступков, таинства любви и скрытые пружины ненависти, взлеты и падения человеческого духа в предмет своего исследования.

Тем самым психология изначально ставит под сомнение универсальность идеала рациональности как не имеющего границ инструмента мышления, который возводят в абсолют многие представители классических наук [2] . Поражающий воображение парадокс познания, о котором в свое время откровенно говорил замечательный психолог Л.М. Веккер, состоит в том, что любые открытия этих наук неизбежно преломляются через призму индивидуального и массового сознания.

Поэтому, когда речь заходит об эволюции познания и попытках человеческого разума проникнуть за кулисы самых разных изобретений и открытий – будь то закономерности квантовой механики или синергетики, формула генетического кода или дистантное управление летящим к другим планетам космическим кораблем, – необходимо набраться смелости и сказать: « Вначале была Психология ».

Или, как метафорично передает подобного рода откровение О.Э. Мандельштам, «прежде губ родился шепот».

Мысль о том, что психология, co-знание предшествует любому акту познания, каким бы «объективным» он ни казался, что, говоря словами основателя неклассической биологии активности H.A. Бернштейна, задача рождает орган , вызывала и будет вызывать скептическое отношение у сторонников веры в универсальность рационального мышления. Они усматривают в этой мысли очередные изыски постмодернизма, гримасы неклассических и постнеклассических концепций рациональности (М.К. Мамардашвили, B. C. Степин, В.А. Лекторский, М.С. Гусельцева), игры в либеральную методологию (А.В. Юревич) или отзвуки анархической теории познания П. Фейерабенда.

Когда лиса не может достать виноград, то она, как заметили психоаналитики, рационализирует и обесценивает свою неудачу. Он оказывается зеленым, незрелым, я бы даже сказал, дефектным виноградом. Когда сторонники парадигмы рационального мышления встречаются с парадоксальным тезисом «Вначале была Психология», они напоминают психологам