для того чтобы подчеркнуть, что «экстериоризация» понимается здесь не только как чисто методический ход, позволяющий исследователю «вернуться» к генетически исходным формам высших психических функций (которые, как мы знаем, по Выготскому, суть всегда интерпсихические функции). Прежде всего, «экстериоризация» понимается тут в своем «психотехническом» измерении – как акт радикальной реорганизации психики человека с чертами подлинной (и неустранимой) «продуктивности». Акт «экстериоризации» «выводит наружу» для исследователя такую форму (культуру) психической деятельности, которой до и без этого специально организуемого акта «исследовательской», вроде бы – чисто «познавательной» – деятельности вообще не существовало и существовать не могло, которая только благодаря этой акции «экстериоризации» впервые устанавливается, приводится к своему существованию.
Иначе говоря, в идее экстериоризации [58] , в понимании Выготского, мы обнаруживаем все основные черты того общего метода «ловушек для сознания» (психики), которые мы уже обсуждали ранее в связи с «объективно-аналитическим методом психологии искусства» и проблемой объективного метода в психологии сознания.
И в данном случае решающе важным оказывается установленное ранее принципиальное различие между «ловушками первого рода» («ловушками для природы») и «ловушками второго рода» («ловушками для сознания»). То обстоятельство, что культурно- историческая психология должна иметь дело именно с последними – с «ловушками для сознания», ибо именно они и являются, по сути дела, объектом ее изучения, ведет к чрезвычайно важным следствиям.
Так, уже отсюда проистекает принципиальная неприменимость в рамках культурно-исторической психологии естественнонаучной парадигмы исследования, как мы то уже отмечали в связи с разбором «психологии искусства» Выготского и к чему мы еще вернемся непосредственно ниже.
Здесь же заметим, что в подобной ситуации оказывается не только исследователь, работающий в рамках культурно-исторической психологии в узком смысле, но – также и психолог, работающий в традиции «общепсихологической теории деятельности». Ибо понятие «экстериоризации», трактуемое в плане метода, и в ней занимает центральное место, принимая лишь другую конкретную форму, реализуясь в понятиях «опредмечивания» и «распредмечивания» деятельности.
И тут – чрезвычайно важный в методологическом отношении – продуктивный характер «опредмечивания» не был достаточно последовательно продуман ни самим создателем этой концепции, ни его современными последователями, равно как и критиками.
Психология, единицей анализа в которой выступает система психотехнических действий – система, включающая не только непосредственно самую акцию преобразования психики, но также и те сложнейшие кооперативные и коммуникативные связи и отношения мыследеятельности, которые обеспечивают осуществление и организацию этой акции, – такая психология с необходимостью является «психологией распредмеченного знания» (или, точнее сказать – «предметно- распредмеченного»).
Иначе говоря, она оказывается психологией, имеющей дело со знанием, «извлеченным» из его прямого отношения к объекту и взятым в его существенном отношении к некоторому более широкому целому системы мыследеятельности, – целому, внутри которого это знание производится и обращается, существуя лишь как несамостоятельный элемент этой системы, но, вместе с тем – целого, которое, в свою очередь, само только благодаря получению и употреблению этого знания и может осуществляться и развиваться.
Иначе говоря, психология, единицей анализа в которой выступает система психотехнического действия, в некоторых отношениях выступает сходной с «общей психологией» по Выготскому, отличаясь от нее, правда, в том, что имеет дело не с анализом уже преднаходимых психотехнических действий, но – с анализом действий, которые лишь благодаря этому «их» анализу и в зависимости от его характера и результатов осуществляются.
Здесь важно – психотехнических действий, осуществляемых «здесь-и-теперь» и, стало быть, в зависимости от знания о них, получаемого в их анализе [59] , – в отличие от преднаходимых, всегда уже осуществленных в прошлом и, значит, безотносительно к их анализу и исследованию [60] .
Понятие «психотехнического описания» объекта
Особый тип знания, с которым мы встречаемся в данном случае, реализует особый тип описания объекта изучения – описания, которое можно было бы назвать «психотехническим» описанием, то есть описанием, нацеленным не на фиксацию законов естественной жизни объекта, но – на фиксацию условий возможности направленного его преобразования. Иначе говоря,
