Психология смысла: природа, строение и динамика смысловой реальности

“именем” объекта и потому феноменом, ясно осознаваемым. Но за все эти привилегии надо платить. А плата заключается в ущербе, который этими преимуществами наносится способности к легкому установлению новых связей оречевленного смысла с другими смыслами. Сколько приобретается в результате вербализации смысла в его логической завершенности, столько утрачивается, по-видимому, в его потенциях к дальнейшему развитию» ( Бассин, 1978, с. 741). Это изменение отражает переход законов взаимодействия смыслов от вневременной и нечувствительной к противоречиям (Асмолов, 1996) логики бессознательного к подчинению их более жесткой логике сознания.

Расширение контекста осмысления объектов, явлений и действий характеризует процесс осознания смысловых связей с несколько иной стороны. Каждый знает по своему опыту, что непосредственная оценка жизненного смысла объектов, явлений и действий может впоследствии, по размышлении, оказаться поверхностной и неадекватной. Оценив какое-либо событие как благоприятное с точки зрения сиюминутных нужд, я могу впоследствии осознать его негативный смысл в контексте стратегических жизненных целей и ценностей, в более далекой временной перспективе. Возможно и обратное – примеры можно позаимствовать из логотерапевтической практики В. Франкл а (1990). Франкл характеризовал совесть как орган смысла, позволяющий в любой ситуации уловить истинный смысл (Frankl, 1975). Поэтому можно сказать, что задача на смысл (применительно к поступкам) – это задача на совесть, а отказ от осмысления, от решения задачи на смысл – это отказ от совести. Ведь ссылка на давление обстоятельств или на подчинение приказу как обоснование неблаговидного поступка есть не что иное как уход от задачи на смысл – в противном случае сохранение самоуважения и душевного равновесия было бы вряд ли возможно. Во всех случаях для осознания истинного смысла через расширение контекста осмысления требуется определенная интеллектуальная работа, которая не под силу человеку, живущему исключительно сиюминутными нуждами и интересами, и не задумывающемуся над стратегической жизненной перспективой. Ярким примером этого служат больные хроническим алкоголизмом (см. Леонтьев, Бузин, 1992) и несовершеннолетние правонарушители (Васильева, 1995; 1997).

Расширение контекста осмысления факта действительности может осуществляться не только с помощью осознания всей протяженности смысловых связей от частного к целому, но и с помощью подключения новых смысловых контекстов. Событие, оцениваемое как неблагоприятное, можно переосмыслить, найдя для него другой смысловой контекст, в котором оно будет выступать как благоприятное. Например, ненастная погода перечеркнула план загородной поездки – плохо, но тем самым освободилось время доделать накопившиеся дела, стряхнуть их с себя – хорошо. По сути, здесь речь идет об известном механизме рационализации, с одним лишь уточнением, что рационализация в ее классическом понимании (см. Соколова, 1980) направлена всегда на оправдание свершенного действия или принятого решения либо на дискредитацию помех, пусть даже с помощью довольно искусственного притягивания подходящих контекстов. Расширение же контекста осмысления как механизм осознания смысла, о котором мы здесь говорим, направлен, напротив, на максимально полное осознание всех возможных контекстов, хотя влияние защитных механизмов, препятствующих осознанию тех или иных связей, игнорировать при этом нельзя.

Подводя черту под рассмотрением осознания смысловых связей как механизма трансформации смыслов, лишний раз подчеркнем, что даже максимально возможная полнота контекста осмысления не гарантирует его адекватность и безошибочность. Адекватность осмысления субъектом тех или иных сторон действительности проверяется только его практической деятельностью, практикой. Вместе с тем осознание смысловых регуляторов деятельности обеспечивает более высокий уровень овладения субъектом своей собственной деятельностью, контроля над ее протеканием. «Осознание, осмысление биографического, жизненного опыта личности может служить условием ее саморазвития, той базой, опираясь на которую человек ищет и раскрывает смыслы своей жизни» ( Каракозов, 1997, с. 258). Тем самым, деятельность зрелой личности приобретает перспективную стратегическую направленность, свободу от влияния соблазнов ситуации и сиюминутных импульсивных побуждений.

Итак, смыслообразование по определению порождается самим движением предметности; осознание смыслов осуществляется благодаря направленной рефлексии субъектом своих