«собственно джоновское» качество, нам надо выйти за пределы психологии вида и создать более адекватную психологию личностного роста.
Очертания требуемой психологии становления можно обнаружить, заглянув в себя, ибо именно знание своей собственной уникальности дает первые и, возможно, лучшие подсказки для обретения четкого знания других людей. Правда, нам следует остерегаться проекции – предположения, что душевные состояния, интересы и ценности других людей точно соответствуют нашим. Однако именно осознавая факторы, оказывающиеся жизненно важными в нашем собственном переживании становления, мы выявляем важные проблемы. Когда мы спрашиваем себя о своем собственном ходе развития, на ум приходят такие вопросы: какова природа наших врожденных диспозиций; как влияет на нас культура и окружение; как возникают наше самосознание и наша совесть; как постепенно развивается стиль выражения; каково наше переживание выбора и свободы; как совладать с конфликтами и тревогами; и, наконец, как формируются наши более зрелые ценности, интересы и цели. Психологи время от времени занимаются теми или иными из этих вопросов, но редко рассматривают их в отношении друг к другу, что мы попытаемся сделать далее.
6. Диспозиция
Врожденные диспозиции – сырой материал для развития личности – делятся по меньшей мере на три класса. Во-первых, это общие для вида тенденции, ведущие к выживанию: набор рефлексов, влечений и гомеостатических процессов. В этот класс попадает все, что может быть по праву названо инстинктивным. В настоящее время наше знание природы инстинкта заметно прогрессирует. Из работ Лэшли, Тинбергена, Спитца, Вольфа и других мы знаем, что сложное социальное поведение отчасти вырастает из простых реакций на стимулы, организованные в паттерны. Но пока что у нас нет идеи относительно того, сколько там может быть из этих «внутренних освобождающих механизмов» («релизеров»). Например, Спитц и Вольф [249] , изучавшие социальную улыбку, установили, что она достигает зрелости, к восторгу окружающих, в возрасте от трех до шести месяцев. До этого возраста улыбка, возможно, обусловлена пищеварительной активностью. Нормальный ребенок в возрасте от трех до шести месяцев будет реагировать улыбкой на человеческое лицо или его разумное воспроизведение. Но это лицо (или маска, даже пугало) должно иметь два глаза, быть полностью видимым и движущимся. Не обязательно, чтобы лицо выражало улыбку (факт, исключающий имитацию) или принадлежало знакомому человеку. Постороннему человеку ребенок улыбается так же легко, как и матери. После шести месяцев та же перцептивная модель обычно вызывает противоположную реакцию, если лицо незнакомое. На чужака ребенок смотрит со страхом, а не с улыбкой. И, согласно Спитцу и Вольфу, если эмоциональные отношения между ребенком и его матерью серьезно нарушены, социальная улыбка не возникает или обнаруживает аномалии даже в период от трех до шести месяцев. Подобные работы чрезвычайно важны, ибо из них мы узнаем не только о существовании сырых диспозиций, лежащих в основе человеческого развития, но и о том, что диспозиции и их созревание зависят от тотального сопутствующего состояния становления. В данном случае для появления инстинкта необходимы благоприятные социальные отношения.
Во второй класс диспозиций входит все, что мы обычно называем «наследственностью», то есть связанные с генами характеристики, идущие от семьи, рода и расы. С каждым геном связано, по- видимому, почти бесконечное множество комбинаций черт, поэтому наследственность детерминирует бесконечную человеческую уникальность еще до того, как на ребенка начинают воздействовать культура и окружающая среда. Конечно, гены обеспечивают также видовое единообразие (мы все имеем два глаза, позвоночник и стандартный набор желез). Но говоря о наследственности, мы обычно имеем в виду сходство (например, сходство ребенка со своими родителями) и забываем, что действию генов мы обязаны и нашей уникальностью, связанной с широким разнообразием особенностей темперамента, нервной пластичности и порогов реакций. Быть может, мы забываем об этом отчасти потому, что слишком слабо понимаем человеческую генетику (открытия которой на сегодняшний день больше говорят о типах, а не об индивидуальных моделях наследственности), а отчасти потому, что, поклоняясь принципу
Есть еще и третий, совершенно иной класс первоначальных диспозиций. Он, насколько я знаю, не имеет отношения к специфической генной детерминации или инстинкту (разве что в самом широком смысле). Я имею в виду определенные латентные (потенциальные) способности, которые играют решающую роль в становлении. Например, каждое молодое животное, видимо, обладает
