обескураживать нас. Факт, что индивид – это система организованной в паттерны уникальности. Другой факт, что наука любит универсальное, а не особое. Однако сама личность – это универсальное явление, хотя она обнаруживается только в индивидуальных формах. Так как личность – универсальное явление, наука должна изучать ее, но она не может изучать ее корректно, пока не обратится к индивидуальному характеру формирования структурных паттернов! Такова дилемма.
Не можем ли мы, подобно некоторым ученым, сказать, что особое – то, как оно фактически выступает, – есть комплексная комбинация универсалий? Даже если мы отвергнем выражение «комплексная комбинация» как пустословие, то все равно будем введены в заблуждение. Здесь утверждается, что все люди состоят из одних и тех же качеств (универсалий), а комбинация этих универсалий создает уникальность. Давайте возьмем только две универсалии и посмотрим, как это происходит:
Здесь нам говорят, что Джон – очень яркий парень, но довольно покорный, а Генри – скучный, но доминирующий. Но не может ли качество
Итак, проблема индивидуальности – это не то, как ум и доминантность Джона соотносятся с теми же качествами у других людей, а то, как ум Джона связан с его доминантностью, с его ценностями, с его сознанием и со всем остальным в его личности. Это «внутренняя система», ставящая в тупик традиционную науку об универсалиях.
Смысл «закона»Общепринятая наука находится в тупике из-за того, что ей не удается увидеть, как номотетический поиск общих законов может быть применен к внутренней организации особенного случая. Здесь могли бы оказаться полезными несколько идей.
Во-первых, само утверждение, что личностные паттерны индивидуальности уникальны, является универсально истинным и, следовательно, это закон. Психологии личности следовало бы признать это в качестве своего
Во-вторых, мы обращаемся ко многим общим принципам биологии и динамической психологии в надежде, что они раскроют нам процессы, ведущие к уникальности. Например, общими принципами генетики являются законы, говорящие нам о том, как случается уникальность.
В-третьих, поведение каждого индивида закономерно по-своему. Нам не надо понимать жизнь каждого для того, чтобы раскрыть закономерность в нашей жизни. Вы можете очень хорошо знать, почему ваш близкий друг ведет себя так, как ведет, и уметь предсказывать и отчасти контролировать его поведение в будущем просто потому, что вам известна закономерность его жизни. И для этого вам не нужно знать человеческую природу в целом.
Этот последний момент важен, ибо здесь возникает противопоставление статистической (актуарной) закономерности и индивидуальной закономерности отдельного человека. Номотетическая наука, как мы уже сказали, склонна предпочитать первую и игнорировать вторую. Ее критерии статистической значимости приспособлены к большой популяции людей, а не к отдельному случаю.
Предположим, сотня заключенных слышит слова тюремного надзирателя: «Ваша жизнь в тюрьме – подготовка к вашему возвращению в общество». И предположим (это вполне вероятно), что девяносто девять заключенных молча смеются над этой банальностью и немедленно забывают ее. Статистически мыслящие психологи сказали бы, что отсутствие эффекта этого благочестивого увещевания – закон. И в определенном смысле они правы.
Но предположим, что для одного человека эти слова «прозвенели звоночком» и поставили его на путь подлинного исправления. Что скажет статистик? Что это «дело случая» и данное событие не является «статистически значимым»? Такой ответ был бы абсурдным. Дело в том, что в этом случае существуют важные причинные отношения. Это происшествие может быть редким (даже уникальным), но оно полностью законно и неизбежно, если принять во внимание внутренний паттерн человека, к которому обращены слова.
И поэтому мы делаем вывод, что не должны поддаваться запугиванию узкими определениями «закона» или (в нашем случае) узкими определениями науки. Дело
