Становление личности. Избранные труды

науки – освещать то, что есть , а не только то, что удобно или традиционно принято. Задолго до того, как психология пристроилась в кильватер к такому флагману, как естественно- научный метод, существовало древнее значение слова scientia . Оно не предписывало метода, не ставило ограничений, оно означало просто знание .

Предлагаемые решения

Как и следовало ожидать, многие наблюдательные авторы замечали эту дилемму науки и уникальности. Наиболее очевидное ее решение, конечно, заключается в декларации того, что всеобщность принадлежит науке, а индивидуальность – искусству. В сущности, это положение гласит: давайте признаем ограничения науки. По самой своей природе она не может отдать должное индивиду; сделать это могут только драма, поэзия, жизнеописания. Наука беспощадна в исключении особенного. Следовательно, наука (в лучшем случае) – это просто «доступ к мудрости» [312] . Такое решение привлекательно для многих ученых и, вероятно, для всех гуманистов.

Это, однако, совет отчаяния. Психология – молодая дисциплина и в идеале должна бы стремиться к овладению и абстрактными, и конкретными явлениями. Преждевременно ограничивать ее исключительно номотетическим способом мышления. Нам следовало бы сохранить индивидуальность внутри науки.

Такова была точка зрения Сэмюэля Бэйли, который столетие назад критиковал психологию за то, что она обращает внимание почти исключительно на «общее для человечества» и имеет дело с индивидуальным характером «только случайно и мимолетно, слишком кратко для такого важного предмета» [313] .

Другое решение состоит в провозглашении двух отдельных психологий, одна из которых стоит на номотетической позиции, а другая – на идиографической. Второй психологии, конечно, пришлось бы работать рука об руку с историей, жизнеописаниями, литературой и, возможно, стать неотличимой от них. Многие немецкие авторы одобрительно склоняются к этой точке зрения, относя номотетическую психологию к естественным наукам ( Naturwissenschaften ), а идиографическую – к духовно- культурным наукам ( Geisteswissenschaften ). Первая – это психология «элементов», вторая – психология «структур». Первая использует метод анализа и причинное объяснение, вторая применяет метод «понимания» ( Verstehen ). «Мы объясняем природу (с помощью анализа и закона), – говорят они, – но мы понимаем людей» (в их структурированной индивидуальности) [314] .

Сформулирую кратко мою собственную позицию касательно этого решения. Разделение психологии на две противоположные ветви – чересчур радикально. Я согласен с французским психиатром Азамом, который много лет назад писал, что наука о характере «не может развиваться ни посредством обобщений, как это делает психология, ни посредством индивидуальности, как это делает искусство. Она занимает промежуточную позицию» [315] . Нет причин, запрещающих нам опираться на любое доступное обобщение о человеческой природе. В то же самое время нам надо быть готовыми к разработке концепций и методов, которые позволят нам понять организованную в паттерны индивидуальность. Как мы видели, индивидуальность представляет законный порядок в природе. Нам следует использовать все подходы в развитии научной психологии личности.

Мы еще не рассмотрели все предложенные решения дилеммы «наука – уникальность». Давайте более подробно взглянем еще на некоторые предположения.

Три группы норм

Как мы узнаём человека? Отчасти мы делаем это, сравнивая его характеристики с тремя группами стандартов (норм). Клакхон и Мюррей [316]  сформулировали это следующим образом.

Каждый человек в определенных отношениях:

а ) похож на всех других людей (универсальные нормы),

в ) похож на некоторых других людей (групповые нормы),

с ) не похож на каких-либо других людей (идиосинкразические нормы).

Это утверждение истинно и полезно до определенного момента (вскоре мы увидим, какая ловушка в нем расставлена специально для неосторожных). Однако психология личности использует все эти нормы, как показано на рисунке 1.

Рис. 1. Три группы норм, используемых в психологии личности

Универсальные нормы . Когда мы говорим, что человек высок, или быстр, или энергичен, или весел, или его IQ =110, мы сравниваем его с общей популяцией людей, которых мы знали (или