то ни было внутренней надежности, а эта надежность обычно достаточно высока.
Наконец, все, что известно относительно интегративной деятельности нервной системы, несовместимо с идеей специфичности. Отброшена вера в «нервный канал», в котором, как предполагалось, находится конкретная привычка. Существуют более высокие уровни интеграции, и они гарантируют наличие структур, более широких, чем просто специфические привычки.
Идентичные элементы Исследователь, рассматривающий личность как скопище «бесчисленных специфических привычек», должен ответить на вопрос: чем объясняется значительная последовательность поведения, демонстрируемая людьми? Традиционно ответ дается в понятиях идентичных элементов .
Посмотрим, как работает эта теория. Мы можем сказать о мальчике, что он вежливый . Теория специфичности (идентичных элементов) говорит: «Нет, у него нет общей черты вежливости. Он просто учится снимать конкретную шапку, входя в конкретную дверь и в присутствии своей матери. Но со временем он может начать снимать шапку (или шляпу, или любой другой головной убор со своей головы), когда входит в любую дверь, будь то в присутствии другого человека или в отсутствие людей» [528] . Таким образом, вежливость – это всего лишь повторение тех же самых привычек вновь и вновь в ответ на ранее ассоциированные с этой привычкой стимулы или наличие у самих привычек некоторой нитевидной связи. Эту теорию может прояснить иллюстрация (рис. 8).
Рис. 8. Теория идентичных элементов. Идентичность может находиться либо в стимульных полях, либо в частях привычек. [Сплошные связующие линии (i) указывают такие идентичности. Стрелки показывают направления стимуляции, а пунктирный эллипс показывает гипотетическую черту вежливости, отрицаемую теорией.]
Эта иллюстрация предполагает, что мальчик научился (посредством тренировки) следующему: когда он входит в дверь своего дома (ситуация а , стимульное поле I), он должен снимать шапку (привычка 1), вытирать ноги (привычка 2), приветствовать присутствующих (привычка 3). Далее, вхождение в двери обладает чем-то общим и эти идентичные элементы в разных стимульных полях провоцируют мальчика на исполнение тех же трех привычек (например, когда он входит в дверь соседей: ситуация а’ , стимульное поле II). Неправильно информированный наблюдатель может высказаться в том духе, что вот, мол, какой вежливый парень. Вовсе нет; у него нет общей черты; три его привычки автоматически приходят в действие каждый раз, когда он встречает идентичные элементы в разных полях. Далее, сами привычки также способны обладать идентичными чертами, так что возбуждение одной может вызвать другую (на основании реинтегративного действия). Таким образом, приветствие, обращенное к обитателям дома (привычка 3), через некоторые обычно связанные с ним вербальные компоненты (например: «Привет, как дела?») может привести в действие дальнейшие вопросы относительно их здоровья (привычка 4), что, в свою очередь (на основании, вероятно, некоторых обычно связанных с этим выражений лица), может предполагать дружескую улыбку (привычка 5). Наконец, дружеская улыбка через дальнейшую специфическую связь ведет к некоторому дополнительному акту «вежливости», такому как приглашение вместе поиграть (привычка 6).
Таким образом, именно идентичные элементы в стимульных полях или в нейропсихологической структуре ответственны за квазипоследовательность поведения мальчика. Отрицается же то, что существует какая бы то ни было генерализованная диспозиция, к которой можно правильно применить имя «вежливость». Мальчик – в основном, воплощение специфических привычек. Возможные отношения между перечисленными здесь шестью привычками полностью обязаны некоторым еще более мелким и частным компонентам этих привычек, короче, некоторым идентичным элементам.
Такую картину структуры личности рисует нам теория идентичных элементов.
Заметим, что эта точка зрения часто встречается как в общей психологии, так и в психологии личности. Например, часто спрашивают, действительно ли изучение латыни «тренирует ум»? Сторонники точки зрения специфичности сказали бы: «Нет, разве только в том случае, если у латыни и других видов деятельности есть идентичные элементы». Например, латинский корень amor является идентичным элементом в английском слове amorous и во французских amour и amour-propre . Следовательно, через
