желание любви, встречаясь с отвержением или угрозой, превращается в беспокойный страх. Никто не может оставаться безразличным, если его попытки добиться аффилиации встречают противодействие. Проведенные не так давно исследования малолетних правонарушителей показали, что практически в каждом случае неисправимой делинквентности в семье присутствовали сильные эмоциональные нарушения. Родители отвергали этих детей или были неспособны обеспечить эмоциональную безопасность. Блокировались попытки детей добиться аффилиации; и они, лишь частично осознавая свои страдания, обращались к антисоциальным поступкам в качестве средства защиты [202] . Во время войны тринадцатилетний мальчик, отвергаемый дома, «плюнул на американский флаг и заявил, что другие мальчики – дураки, что верят нашему правительству; что он выступает за Гитлера и нацизм и собирается стать предателем. “Я ненавижу всех американцев”, – добавил он» [203] . Дети, лишенные эмоциональной привязанности, часто выступают против «грязных ниггеров», «еврейских ублюдков» и других меньшинств.
Мизантропия – думаю, теперь мы можем обобщить, – это всегда дело фрустрированного аффилиативного желания и сопровождающего его ущемления самоуважения. С психологической точки зрения любопытно смещение, происходящее в результате возникновения ненависти. Немногие из детей в процитированном мной исследовании осознавали источник своего дистресса. Их ненависть и агрессия выбрали несоответствующие объекты. Тонкость процесса смещения хорошо иллюстрирует проведенное в Калифорнии научное исследование антисемитизма. Было обнаружено, что студентки колледжа, имеющие высокую степень предубежденности, обычно во всеуслышание заявляют о своей любви и уважении к родителям – чаще, чем это делают толерантные девушки. Однако более глубокое изучение их жизни показывает, что у них присутствует глубоко запрятанная враждебность к своим родителям. Несмотря на внешнюю видимость, в семье у них отсутствуют свободные аффилиативные отношения, и, что может показаться удивительным, их антисемитизм отражает эту ситуацию [204] .
Похожие результаты дало исследование, проведенное среди ветеранов войны: была обнаружена значимая связь между воспоминаниями о любви и нежности, полученными в детстве, и нынешней толерантностью к группам меньшинств. Ветераны, отмечавшие недостаток нежности к себе со стороны родителей, гораздо чаще оказывались среди нетерпимых [205] . Даже то, что ретроспективные отчеты о нежности в детстве не являются полностью надежными, не влияет на верность нашего утверждения. Сам факт, что люди в исследовании
Здесь необходимо добавить, что не всегда ненависть смещается на другой объект. Вполне возможно, что представители группы меньшинств действительно являются фрустрирующими факторами, они вполне могут непосредственно вызывать ненависть и презрение создаваемыми ими препятствиями. Не все жертвы предрассудков невинны, как белая лилия; но если мы повнимательней приглядимся к процессу, то обнаружим, что почти в каждом случае на них обрушивается дополнительная смещенная злоба, для которой они не давали оснований.
Ненависть – это достаточно нормальная реакция, возникающая при угрозе разрушения общепринятых позитивных ценностей. Такими подвергающимися угрозе ценностями могут быть любовь к себе, или желание быть любимым, или альтруистическая любовь. Сатти объясняет это так: «Нет ненависти, кроме обращенной в ненависть любви» [206] . Следовательно, ошибочно рассматривать множественные враждебные чувства людей просто как выплеск агрессивных инстинктов. Если ненависть – зависящее от обстоятельств явление, то, по крайней мере теоретически, ее можно избежать. Действительно, в процессе того как удовлетворяются аффилиативные потребности человека, агрессия и враждебность исчезают. Признание этого факта – первый шаг к улучшению человеческих взаимоотношений.
Являются ли любовь и ненависть инстинктами?
Так как ненависть – явление, зависящее от обстоятельств, неверно утверждение фрейдистов о том, что она вырастает из инстинкта агрессии и разрушения. Конечно, враждебность – это нормальная, возникающая почти рефлекторно способность людей, проявляющаяся, когда серьезная фрустрация блокирует аффилиативную тенденцию их поведения. Но способность, даже естественная, не является сама по себе влечением в том смысле, что она ищет выход своей энергии.
Однако как обстоит дело с тем, что я называю аффилиативными желаниями? Может
