заставляю, принуждаю. Накопилось внутреннее несогласие, а тут окошечко открылось: чего хочешь? Чего хочу, не знаю, а вот чего не хочу — вот, и вот, и вот!"
В этой истории замечательно ясно виден один из принципов нашей работы, в том числе и групповой: не в том дело, наводить блеск на кухонную плиту или нет, а в том, знаешь ты, зачем тебе это, или нет. Она узнала, душа ее возмутилась и выдала реакцию действием, "забастовку". Забастовка как таковая проходила всего четыре дня и, что самое прелестное, даже не была замечена семейством. Зато начался процесс пересмотра своих "тактических задач", подавленное недовольство было осознано и принято, потихоньку что-то из домашних работ стало делаться, но как-то легче, без зубовного скрежета, а для чего-то нашлись свои возможности не делать.
Так скромные и вроде бы совершенно не психологические предметы — мешок с "еще хорошими" туфлями, исчезающий под пальцами обмылок или выбор летних штанов на барахолке — ведут прямиком к грозным реалиям жизни: одиночеству, свободе выбора, ужасу перед хаосом, конечности земного бытия...
Предусмотреть, рассчитать, избавиться от лишнего, найти применение каждому случайному предмету — это ведь обычные хозяйственные заботы любой женщины, ведущей дом. Вид стола после семейной трапезы или нутро кладовки — "ручной", нестрашный хаос; наша нескончаемая домашняя работа — это "прививка" от ужаса перед большим, не подвластным нам Хаосом. Помни мы об этом каждую минуту, думай мы постоянно о тщетности всех наших усилий, так, пожалуй, и руки бы опустились. Однако же моем и отскребаем, раскладываем и сортируем — и ничего, выдерживаем. Когда уж совсем невмоготу убираться, когда руки не лежат ни к какой расчистке завалов и прихорашиванию своего угла, это почти наверняка признак душевной тяжести — хорошо, если не депрессии. Впрочем, вполне возможно, что и бунта: да провались оно все, надоело, сколько можно, конца не видно, а-а! Кстати, Баба-яга дает Василисе немало заданий как раз такого рода: двор вычистить, избу вымести, белье приготовить, очистить зерно от чернушки и мак от земли. Грязное отделить от чистого, нужное от ненужного, а то и от ядовитого. ("Чернушка" — это рожки спорыньи, ядовитого паразита зерновых, в больших дозах вызывающего галлю цинации и тяжелые отравления, а в малых, как ни покажется это притянутым за символические "уши", усиливающего маточные сокращения). Василиса справлялась с помощью магической куколки, благословения своей покойной матери; как-то справляемся и мы.
Как было бы прекрасно, если бы "куколка", доставшаяся от мамы, действительно помогала переделать всю эту нескончаемую работу. Конечно, я имею в виду не магическую помощь как таковую, а унаследованное умение "перебирать зерно" легко и без надрыва, ставить себе посильные задачи и вовремя получать реальную, человеческую помощь. Однако отношения наши с хаосом и порядком часто складываются непросто.
Боже мой, как нас приучают к порядку с детства! И именно девочек, что потом не раз аукнется в наших собственных семьях. "Пока не уберешь игрушки, никакого... (телевизора, мандарина, чтения на ночь или чего еще мы страстно желали в пять лет)". Поправь. Одерни. Проверь. Не забудь. Подтяни. Где платок? Если мальчишкам еще прощаются гвозди с гайками в карманах и свалка в ранце, девочек дрессируют на совесть, благо материал сопротивляется куда меньше — до поры до времени. Сейчас еще маленьким женщинам полегче: джинсы хорошо стираются, короткие стрижечки почти не требуют возни, крахмалить перестали, да и вообще прикидываться говорящим манекеном приходится не так старательно. Но вот воспоминания зрелых женщин о белых нарукавничках, бантах, манжетиках и утреннем кошмаре заплетания кос — это нечто.
Дальше порядок наводится в голове: "Кто ясно мыслит, тот коротко и четко излагает", "Что значит забыла? Голову свою ты не забыла, надеюсь?", "Успеха добиваются организованные люди, а не рассомахи"... Тем временем житейская мудрость тоже не дремлет: "Как увидят твою комнату, никто замуж не возьмет", "Вот погоди, будет у тебя свой дом, тогда узнаешь". Узнаем. Непременно узнаем.
Проходят годы, и полученные нами инструкции, равно как и наше умение их выполнять или яростно им сопротивляться, разыгрываются уже на сцене нашей собственной взрослой жизни. И мы действительно
